Помощник смерти
Шрифт:
– Да, с мамашей и ее хахалем, - нарочито равнодушно отозвался парень.
Значит, с новым бойфрендом мамы начинающий стопщик не ладил.
Доверие и непосредственность остались. Стало быть, «чужой дядя» не бил. Учитывая характер паренька, Асмодей поставил на воспитание. Отчим надавил на молодого юношу, который только-только выбрался из отчаянного подросткового возраста, и вот парень решил искать свою судьбу. Взял самое необходимое, и про фенечки не забыл. Девять штук – столько не носят каждый день, особенно при рокерской кепке. Память,
– И чего ты от них? – Асмодей изобразил на лице среднестатистический интеллект и легкий интерес. – Лапал он тебя, что ли?
Парень едва не подскочил на месте. Возмущение, страх, должно быть облегчение от того, что все было еще не так плохо – целая куча эмоций. Асмодей откинулся в кресле, ощущая в собеседнике вызванный парой предложений вихрь, и отчаянно хотел закурить. Бардачок был рядом с парнем, а отвлекать его от переживаний сейчас совсем некстати.
– Не, он просто…
Стопщик смотрел на ситуацию по-новому и подбирал слова. Что он может сказать после такого предположения?
Бил?
Нет.
Выгонял из дома?
Нет.
У парня просто нет чего-то, сопоставимого по масштабу с предположением водителя, и теперь он боится выглядеть глупо.
Напряжение звенело в воздухе, Асмодей мысленно улыбался, предвкушая ложь или исповедь – подойдет и то, и другое.
– … ну, он лез, куда не надо. Начал учить, как правильно с женщинами…
Асмодей бросил короткий взгляд в сторону собеседника – сморщенный лоб, костяшки пальцев напряжены, глаза блестят.
Гнев.
Чудесно.
Отчим начал объяснять отпрыску нерадивого бывшего как вести себя с женщинами. Наверняка коснулся в разговоре матери. Паренёк свёл концы с концами и понял, что взрослый чужой дядя винит его родного отца в плохом обращении с заботливой и внимательной матерью.
– Да, это они любят, - Асмодей понимающе покивал. Не слишком часто, как будто задумался о чем-то. Посерьезнел.
Ты можешь мне доверять, мальчик. Я твой ровесник, и у меня те же проблемы.
– Эй, братишка, а звать тебя как? – тут же отреагировал парень. Ну, просто как новенькая игрушка – никто еще не пользовался, и реакции до смешного живые.
– Асмодей.
– Типа, по-настоящему? – не поверил парень, смешно выпучив глаза. В этой старенькой машинке при его скромной одежде зваться Асмодеем. Смешно, да.
И еще немного больно.
– По-настоящему, - он испытал раздражение.
Начинаешь втягиваться, аккуратнее.
– Я Билли, - парень, не заметив перемены в собеседнике, подал руку, - Билли Рипер.
Рипер.
Иронично.
В такой глуши среди полей предсказуемо, но все равно иронично. Сразу два «рипера» в одном стареньком седане. Асмодей улыбнулся и пожал руку.
Немного влажные от пережитого волнения, пальцы с силой вцепились в ладонь Асмодея – хочет показать, что силен и уже вырос.
Хороший парнишка.
Рипер. Вот ведь умора.
–
– Хочу в большом городе наняться на работу, снять койку и потихоньку подняться, - поделился планами стопщик.
Чудно.
Мальчик просто классика жанра.
Выросший на молоке матери, с отстиранной футболкой, паренёк покидает родной город, попадает в трущобы, видит реальность. Ломается.
– На кой тебе работа?
– Ну, деньги-то нужны, - настороженно отозвался Билли. Что-то в Асмодее начало его настораживать. Может быть, имя, а может то, как уверенно он в свои годы ведет автомобиль.
– Тебе лет-то сколько?
– Двадцать один, - ответил Билли, расплываясь в широченной улыбке, - вчера исполнилось.
– Ясно.
Билли вдруг помрачнел и осунулся. Асмодей видел, как искренняя радость от долгожданного для большинства парней совершеннолетия сменилась на его лице растерянностью и страхом.
Всё шло как-то неправильно.
Асмодею хотелось развлечения, но мальчишка невольно втягивал его в свою жизненную драму, а ломать чужие судьбы походя, в салоне автомобиля, совсем не хотелось. Посмеяться, наврать друг другу с три короба, перемыть кости какому-нибудь политикану – то, что нужно между контрактами. Но не это.
Асмодей резко развернул автомобиль и вдавил педаль газа.
– Слушай внимательно, Билли, - спокойным голосом начал водитель, привлекая внимание испугавшегося парня. – Я отвезу тебя поближе к городу, скажем, за полмили от въезда. Оставлю тебя там, а ты возьмешь свой рюкзак и вернешься домой.
– Останови тачку! – закричал перепуганный до смерти Билли. Перспектива возвращения по какой-то причине пугала его. Руки у паренька начали мелко дрожать.
Что-то он темнит.
– Ты что-то сделал перед отъездом? – Асмодей резко нажал на тормоз.
Билли пытался открыть дверь, но руки не слушались его. В конце концов, убедившись, что машина стоит на месте, а водитель остается на своем сиденье, Билли поджал под себя ноги, обхватил их ладонями и начал раскачиваться.
Асмодей ненавидел истерики даже сильнее розовых сопель несчастных барышень, которые доставались ему по контракту. Если жертва закатывала истерику, он срывался и терял контроль над собой, несмотря на все приготовления.
Билли рыдал.
Достав из бардачка в обход трясущегося парня пачку сигарет, Асмодей закурил.
Редкие капли начинающегося дождя разбавили тишину в салоне, через минуту начался ливень.
– Мокро внутри и снаружи, - уныло прокомментировал Асмодей, продолжая курить. Когда всхлипы сменились осторожными вздохами, он обернулся к парнишке. – Рассказывай уже, что у тебя там случилось.
Вместо ответа Билли приподнял девять фенечек, которые навели Асмодея на мысли об обилии друзей. Под ними виднелся ещё свежий синяк. Рука крупная, мужская. Асмодей удивленно поднял взгляд на Билли.