Помощники Ночи
Шрифт:
– Сдается мне, что несчастье постигло другую сторону, брат. И уже дважды, – произнес один из них.
– Я и не надеюсь образумить вас. Жребий брошен. Вы, молодые люди, слишком тщеславны. Послушайте! Не почивайте на своих лаврах. Летом следующего года или через несколько лет войска арнхандеров и броского Патриарха вернутся. Они обрушатся на Конек подобно божьей каре, – покачал головой брат Светоч.
Присутствующие хотели услышать совсем другое. Что Сантерино никогда не прекратят враждовать с Арнхандо. Что земли последних всегда будут страдать от проблем, раздирающих династию. Что Патриарх лишь пустышка, которого к стенке
В мирской жизни брат Светоч наслаждался успехом. Его достижения в качестве Истинного были не столь значительны, поскольку он избрал путь святого. Святого, который не мог воспользоваться преимуществом Великого – войском. С его помощью мэйзеланин заставил бы болванов прислушаться к его словам.
Брат Светоч не остался с графом. Он вновь отправился в путь. Истинный собирался примкнуть к герцогу Тормонду и попытаться смириться с грядущими переменами в Хорэне.
Теперь невозможно было избежать войны. Все главы арнхандерских семей требовали ее. Брату Светочу оставалось лишь постараться охладить пыл людей. Чем спокойнее они будут вести себя, тем светлее окажется их будущее.
Он попытается убедить великого и могущественного Тормонда в необходимости подготовиться к худшему.
Брат Светоч не желал войны. Но если уж так суждено, конекийцы должны быть готовы ответить на удар с такой жестокостью и силой, что любому, кто заинтересован исключительно в собственном обогащении, это внушит благоговейный страх.
Мэйзеланин шел по древней, холодной дороге в Хорэн, испытывая дурные предчувствия: в этом мире ему осталось выполнить всего лишь одну вещь, которую он терпеть не мог. Брату Светочу придется обучать и направлять Искателей Света в веке, где бушует ужас и жестокость. Это столетие определит, выстоит ли их вера или же навсегда исчезнет с лица земли.
Несмотря на благие намерения, мэйзеланская ересь не станет проявлять смирение. Смешно, но именно конекийцы, которые понесут основные потери в этой битве, и окажутся истинными халдарами, защищающимися от людей, кои провозгласили себя поборниками веры.
Глава 18
Племенца: Туманный Дворец
Племенца оказалась ярким и оживленным городком, однако пленникам не удалось насладиться всеми его прелестями. Военные, которые сопровождали их, убедились, что они не смогут поговорить с местным населением. Насколько Элс успел заметить, жители и не проявляли к ним особого интереса.
Процессия прошла через ворота Туманного Дворца. Наконец-то они оказались на месте. Не произошло ничего ужасного. Ровным счетом ничего. Пленников поместили в помещение, где все окна и двери, за исключением одной, были заложены кирпичом. А затем о них словно все забыли. Правда, еду приносили без опозданий. Сначала Бронте Донето бесился и требовал привести кого-нибудь, пусть даже самого императора. Единственный слуга, которого заключенные видели, не обращал внимания на его угрозы.
Донето злился и не заботился о своей безопасности.
– Это приведет к еще большему обострению конфликта между императором и Великим. Если Иоанн не выдаст меня Патриарху, последний не сможет получить поддержку Коллегиума.
Элс внимательно слушал. Если устранение одного человека могло парализовать вражеский центр мощи… Немного усилий острой стали и…
Умнее и полезнее
Коллегиум не имел права сместить Бронте Донето до тех пор, пока он обладал достаточным здоровьем для прославления Церкви. Но даже будь прелат при смерти, членам этого ведомства пришлось бы получить разрешение Патриарха.
Донето не унывал. Каждое утро он просыпался с уверенностью в том, что это последний день его заключения. И каждую ночь расстроенный принципат засыпал на тоненьком матраце наедине со своим отчаянием.
Тюрьму, в которой держали Донето и остальных, соорудил какой-то злой гений. Пленники не имели никакой связи с внешним миром, они не знали, ночь или день стояли на дворе, даже насчет времени года узники сомневались, хотя, по всеобщему мнению, снаружи бушевала зима. Во Дворце было холодно. О личном пространстве тоже на время пришлось позабыть. Принципат делил помещение и удобства с остальными пленниками. Да еще и со Стальными Мускулами. Браункнэхты не желали видеть мула в своих конюшнях, где его присутствие могло повлечь за собой всякие расспросы. Нахождение животного в тюрьме было своего рода заявлением. Кто-то хотел показать Донето, что для императора Грааля принципат епископского Коллегиума имеет такое же значение, как и мул. Пусть даже и очень умный мул.
Конечно, это была чушь. Однако Хансел ясно давал знать принципату о своем глубоком презрении к нему.
И все-таки за высокомерием и эгоизмом Донето скрывалась железная воля. И человечность. Принципат привык к своему окружению. Спустя тридцать ночей, проведенных в одном застенке, даже Бо Биогна и Просто Простой Джо могли сидеть и спокойно с ним разговаривать.
Достигнув зрелых лет, когда он еще был полон оптимизма, Донето стал исполнять обязанности священника – с этой должности принципат начал свой путь наверх. Так утверждал сам Донето. Впрочем все знали, что члены Коллегиума покупали свои должности. Немногие могли вынести повседневные заботы, которые ложились на плечи духовников.
– Он уже родился епископом, – подчеркнул Пинкус. – Если ты из Броса, родился в определенной семье и являешься вторым сыном, то начинаешь свою карьеру как епископ. Наверняка, Донето получил свою должность лет эдак в четырнадцать.
Элс не переставал удивляться. Но таков уж Горт. Он проводил с принципатом, подлизываясь к нему, больше времени чем все остальные пленники, однако не переставал поносить Донето.
– Пайп, тебе следует почаще общаться с принципатом.
– Такой возможности больше не будет. Помни, мы можем выйти отсюда завтра. Они не станут нас предупреждать, – сказал Горт.
Впрочем, Элс не мог воспользоваться этим шансом. Донето уже предложил ему работу в Бросе.
Принципат задумал держать Элса на расстоянии, а затем внедрить его к своим врагам.
Горт тоже урвал кусок пирога. Теперь он командовал охраной принципата.
– Не зазнавайся, Горт. Ты уже третий в этом году. У принципата целая куча недоброжелателей, – заметил Элс.
– О, я буду осторожен. Всю свою жизнь я хотел заполучить такую работенку. Это самый легкий путь. Я собираюсь исполнять свои обязанности гораздо лучше остальных. А если нам удастся и тебя пристроить, то ты сможешь предупреждать меня о том, что произойдет.