Пончик с гвоздями
Шрифт:
На площадке, двумя этажами выше, сидел на ступеньках и плакал мальчик лет девяти.
– Ты почему ревешь? Случилось чего? – подсела рядом на лестницу Клавдия.
– Ну, – швыркнул мальчишка носом, – вот, дверь никак не могу открыть, а там у меня кастрюля на плите.
– Как же ты ее оставил? Почему не выключил?
– У меня мясо на плите варилось, а у нас телефона нет, и мамка позвонила к соседям, хотела сказать, что придет поздно, просила меня к телефону позвать. Я пошел к соседке, думал – ненадолго, с мамкой поговорю и назад приду. Вот пришел, а ключ не открывает, проворачивается. И мясо, наверное, выкипело-о-о… – снова горько зарыдал парнишка.
– Дай-ка
Клавдия пыхтела с замком совсем недолго, очень скоро дверь гостеприимно распахнулась.
– Иди, герой.
– А как это у вас получилось? – восторженно смотрел на нее парнишка. – Вы медвежатница?
– Чего глупости-то говорить? Просто у меня столько замков было за всю жизнь! И почти в половине из них ключ проворачивался. Надо просто очень аккуратно действовать.
Мальчишка унесся домой, а Клавдия достала зеркальце из сумочки и совсем чуть-чуть подправила помаду. Осталось еще подвести глаз карандашом, а то немного размазался. И тут она услышала, что двумя этажами ниже остановился лифт. Клавдия насторожилась – не хотелось, чтобы кто-то увидел, как она наводит красоту вот тут, прямо в подъезде, и затаилась. Однако быстро сообразила, что тот, кто вышел из лифта, не станет добираться два этажа пешком. Если бы ему было нужно выше, он бы на лифте и доехал до нужного этажа. И все-таки что-то ее тревожило. Быть может, то, что лифт остановился на площадке Семизвонова, а может, то, что приехавший человек так никуда и не позвонил, ни в одну квартиру. Похоже, неизвестный кого-то ждал.
Снова зашумел лифт, вероятно, кто-то вызвал его снизу. Клавдия все еще боялась пошевелиться. И опять кабина лифта остановилась на этаже Семизвоновых.
– Ой… – раздался какой-то уж очень масленый голос Семена Семеновича. – А вы меня ждете?
Ему никто не ответил, только послышался странный глухой звук. А потом лифт загремел вниз, и наступила тишина.
Клавдия Сидоровна стояла еще несколько минут, потом аккуратно подобрала полы шубы и стала осторожно спускаться.
На шестом этаже она увидела то, чего боялась, – нелепо навалившись на стену возле своей квартиры, полусидит… Семизвонов. Сидит и удивленно глядит куда-то поверх головы Клавдии. И она не сразу поняла, что теперь Семен Семенович не видит ни ее, ни что бы то ни было. Потому что он мертв. Шапка его валялась рядом, а посреди лба чернела небольшая дырка.
У Клавдии Сидоровны хватило ума не разораться на весь подъезд, а затолкать варежку себе в рот и бежать выше, на седьмой этаж. Там она со всей силы нажала на кнопку вызова лифта, все еще изо всех сил борясь с зажатым криком.
Лифт приехал сразу. Точно заяц, кинулась Клавдия из подъезда, поймала такси, что-то пробормотала и забилась в угол салона. Ей хотелось, чтобы никто ее не видел. А мысли ее неслись в голове ураганом. Вот дура! Почему она никогда не слушается собственных детей? Ведь говорила ей Аня: мама, сидите дома и не пыхтите!
Водитель такси почему-то остановился возле женской консультации. Вероятно, Клавдия сама назвала такой адрес. Тогда она высыпала несколько десяток ему на сиденье и выкарабкалась из машины. Ну что ж, от консультации до дома буквально несколько шагов, доберется.
Клавдия неторопливо шагала к дому, а мысли ее просто кипели. Какая гадость получается! Теперь жена Семизвонова точно решит, что это Клавдия прикончила прапорщика. А как иначе? Клавдия Сидоровна
Акакий встретил супругу недобро. В последнее время он вообще находился в добром расположении очень редко – сказывалось напряжение. Еще бы! Когда это Акакию приходилось в одиночку бороться за чужую жизнь! И ведь никому не скажешь, ни с кем не поделишься, вот ведь что обидно. А проблема не решена, это и точит его уже несколько дней. Вчера все так удачно складывалось! Оказывается, в наше бурное время можно решить все, были бы только деньги. И его тяжелую проблему – тоже! Он уже связался с нужными людьми, и ему не отказали, всего-то и надо заплатить сущую безделицу – десять тысяч. Тайна Акакия Игоревича стоила гораздо больше, но десяти тысяч у него не было. Зато они были у Данила. И Акакий уже придумал благовидный предлог, как их выпросить, чтобы не знала Клавдия. Так супруга уволокла его вчера от Данила, точно полено. Ясно, воспользовалась тем, что человек немного расслабился. Теперь придется вылавливать сына на работе. Акакий Игоревич сейчас стоял в коридоре, перекатывался с пятки на носок и следил за тем, как супруга скидывает шубу.
– Скажи мне, Клава, зачем ты вырвала меня вчера из молодежной компании? Я предполагал еще веселиться и веселиться! А ты вероломно затолкала меня в машину и утартала домой! – Он даже отважился возмущенно взмахнуть рукой и повысить голос. Однако голос тут же дал петуха, и это разозлило Акакия еще больше. – Теперь сама гуляешь, где тебе вздумается, а я…
– Семизвонова убили, – тихо проговорила Клавдия и плюхнулась в кресло.
Муж тут же забыл про свои наскоки и удивленно заморгал лысыми веками.
– Как убили? Ты откуда это узнала?
Пришлось Клавдии Сидоровне подробно рассказать Акакию про ее утренние похождения.
– Та-ак, – протянул ее супруг и в задумчивости сгреб брови к переносице. Черт возьми, трупы чуть не на голову валятся! И ведь еще один может быть, а Акакий еще ничего не предпринял! – Это что же получается? Сначала убивают Зудову, потом Семизвонова, причем и одну, и другого по совершенно непонятным причинам…
– Ага. А еще в обоих случаях подставляют меня! – с обидой выкрикнула Клавдия.
– Слушай, Клавочка! А ведь и правда, как изумительно получается – ты знала и Зудову, и Семизвонова, и у тебя был повод – ты взревновала меня к Марианне, а Семизвонов… Ну Семизвонов мог тебя просто оскорбить своими домогательствами! – непонятно чему обрадовался Акакий.
Клавдия Сидоровна посмотрела на него, как на дохлую рыбку в своем любимом аквариуме.
– Кака, ты сдурел? Кака! Ты что мелешь? Ты хочешь сказать…
Акакий Игоревич проворно вскочил и спрятался за тумбочку с телевизором – жена в гневе запросто могла захлестнуть.