Шрифт:
Глава 1
Колготки были последней каплей.
Бывают дни, когда все неприятности, опостылевшие обязанности, нелепые случайности, оплошности — свои и чужие — всё, что ты со скрипом, сжав зубы, но все-таки можешь вынести по отдельности, скапливаются, стягиваются в огромный узел, который только мечом и распутаешь… то есть разрубишь.
Проснувшись, я еще не знала, что сегодня именно такой день.
Привычно три раза отключила будильник, пытаясь вырванными у утра минутами наверстать ночную бессонницу. Привычно зареклась не ложиться
Доковыляв до окна, отдернула штору. Жидкий серый свет ноябрьского утра лег на мое такое же серое лицо. Ветер, завывавший во дворе, бросал в стекло то запоздалые листья, то пригоршни ледяного дождя — завалявшиеся подарки, ненужные ни одариваемому, ни дарителю. Брр-р! В такую погоду добрый хозяин… и далее по тексту. А мы вот себя выгоняем, вытягиваем за шиворот, безжалостно вышвыриваем за порог: учиться! Работать!
Дальше все на привычном автомате. Короткий душ. Одежда, подготовленная с вечера. Макияж наспех. Обжигаясь, растворимый кофе, «голый», но с сахаром. В последний раз кинуть мимолетный взгляд в зеркало: какой же я ужас по утрам! Ну и не только…
У лифта нос к носу столкнулась с соседкой. Леночкой. Я называю ее про себя Еленой Прекрасной. Потому что как сказке. Вот она-то наверняка каждое утро делает зарядку для тела, лица, энергополей и что-там-можно-еще-зарядить! А также укладку волос, полный макияж… и вообще каждый день в новой одежде. В отличие от.
— Же-неч-ка! Доброе утро-о! — пропела она, и я пожалела, что зашла с ней лифт. Надо было изобразить «ой, я забыла!» и вернуться. Сейчас начнется, ладно, если только цветочки полить в ее отсутствие, но если…
Не ошиблась:
— Же-ень, можно тебя попроси-ить?
— Попросить-то можно, — буркнула я, прожигая взглядом указатель этажей. А нельзя как-нибудь побыстрее ехать?! Ленка не успела бы сформулировать свою очередную просьбу.
— Прогуляй сегодня моего Пакета, а?
Пакет — собака. Избалованная маленькая щетка с курносым носом и самомнением Царя Горы. Не знаю, почему его Пакетом назвали, наверное, спьяну. Мы друг друга терпеть не можем и миримся лишь по необходимости — в виде его хозяйки. Поскольку та отсутствует дома иногда по нескольку дней.
— Ну Же-ень! Очень большо-ой шанс, что я сегодня не вернусь, понимаешь же, а? — Лена каким-то образом умудрилась очень похабно подмигнуть на слове «большой». — А ты все равно всегда вечерами дома!
Ну да. Где же мне быть? Работа-дом. Дом-работа. Не выпадает мне таких шансов — ни больших, ни малых. Но вот как раз сегодня мы наконец-то договорились встретиться со Стасом, и я собиралась перед этим привести себя в порядок. Не в такой, увы, как Леночка. В относительный. Относительно меня.
— Ну Же-ень! — Соседка подергала мой рукав. — Ну всего пять минуточек выгулять! И корм дать, ты знаешь, где он лежит! Ты же не хочешь оставить бедную собачку голодать?! Пакетик и так без меня тоскует, прямо сердце разрывается!
…В принципе минут за пятнадцать разделаюсь я с этой четвероногой нагрузкой. Собака
— Да? Ну ДА же?! (да, да, пробормотала я) Вот спасибо, ты настоящий друг! Всё, пока!
И упорхнула к своей красной, маленькой и безумно дорогой машинке — она кличет ее божьей коровкой. Могла бы «друга» и подвезти! Я до сих пор не знаю, где Лена работает — и даже представить не могу, кем… А-а-а, мой автобус!
Глава 2
И упорхнула к своей красной, маленькой и безумно дорогой машинке — она кличет ее божьей коровкой. Могла бы «друга» и подвезти! Я до сих пор не знаю, где Лена работает — и даже представить не могу, кем… А-а-а, мой автобус!
К счастью, успела втиснуться на последнюю ступеньку, хотя и получила в спину чувствительный тычок — то ли невошедшие попытались запихнуть меня глубже, то ли так свою досаду вымещали. Больно же! Но понять можно: с наших ебе… краев выбраться в час пик — дело нелегкое. Я уперлась плечом в дверь (только бы стекло не выдавить), отвернулась от дышащего перегаром мужчины (зато он старательно упирался руками поверх моей головы) и обнаружила перед самым своим лицом красную дамскую сумку. На ухабах, ямах и поворотах, раскачивающая, она так и норовила съездить по носу, в то время как ее хозяйка, обвив обеими руками поручень, пристально смотрела в окно: судьбу, что ли, свою высматривает? Я отвела сумку раз, придержала два, потом потихоньку постучала по ней пальцами:
— Девушка… девушка-а… (Мстительный ридикюль ткнул меня в бровь твердым углом) Девушка, не могли бы вы немножко… сумочку убрать?
Хозяйка словно только и ожидала моих слов: с такой готовностью набросилась на меня сверху:
— Ну, чего тебе?! Все тебе мешают, да? (Я проглотила ответ: нет, только ты) Не нравится — езди на такси! (Вот и классика в ход пошла!)
И раздраженно поддернула сумку выше так, что заехала ею уже по уху прикрывавшему меня дядечке. Тот открыл глаза с красными прожилками, покосился на свирепое лицо хозяйки и смолчал — от греха подальше. И я молчала. Главное — своего добилась. А у девушки, может, проблемы какие, не выспалась или со своим парнем поссорилась. По утрам понедельника все такие нервные… Я так себя привычно успокаивала, но от незаслуженного хамства как обычно перехватывало горло и колотилось сердце.
Говорят, не рекомендуется называть девочек мужскими именами: Александра, Виктория. Евгения. Мол, формируется от того у них мужские качества характера: независимость, напористость, агрессивность. Но мой Евгений, видимо, был очень мягким, робким и излишне вежливым человеком. Не могущим ни дать отпор, ни отстоять свои права. Короче, да. Это я. Мямля. Девушка-которая-никому-не-может-сказать-нет. И даже элементарно послать…
Зазвонил телефон. Именно тогда, когда я не только говорить, но и дышать-то не слишком могла, и вообще пришлось вылезать спиной вперед, чтобы выпустить выходящих и успеть заскочить перед свежими входящими. Поэтому я старательно игнорировала звонок, пока перегарный дядечка, вновь оказавшийся моим тесным соседом, не проворчал, болезненно морщась: