Шрифт:
Часть первая. Воровка с Таричеса
Крысы загнали её в угол.
В самом прямом смысле: за спиной глухая стена какого-то склада, слева забор, на который при всей собственной цепкости никак не взобраться, пакостно гладкий, ртутный, огораживающий как раз место расположения стражников Ртути (и где же они, когда так нужны?!).
А впереди, веером – Крысы. Банда, контролирующая порт, а потому безжалостно пожирающая всех, кто покусится на их господство – то есть на прибыль от притонов, игорных домов, незаконных боёв и прочих развлечений, успешно опустошающих кошельки моряков, торговцев, солдат, путешественников, ступивших на гостеприимный берег Таричеса. Рике долго удавалось избегать ненужного внимания
До сих пор.
Чересчур уж удачным и громким случилось то дельце с изумрудной шахтой. Рика, всегда такая осторожная, даже не почуяла ловушки. Понадеялась на своё везение, верность давних приятелей и партнёров. Короткой у них оказалась память, да и у самой Рики тоже: забыла, что в жизни ни на кого нельзя полагаться; что нет друзей, а есть только временные союзники.
И это самое время как раз сейчас закончилось…
Девушка облизнула пересохшие губы. Зато сама насквозь мокрая от бега и страха – пришлось вытереть влажную ладонь о куртку, ненароком показав наручи с метательными ножами.
Крысы приостановились. Понятное дело, щуплая девка и минуты против не выстоит, но за эту самую минуту успеет воткнуть в первого напавшего и его соседа полный набор своих треклятых ножичков.
– Слышь, как там тебя, – позвал один, – Тень! Тебя Хозяин видеть хочет.
– С чего бы? – без интереса отозвалась Рика. Знаем-знаем, один разговоры разговаривает, отвлекает, а другие в это время…
– Побеседовать.
– Что ж ему, даже и поболтать не с кем? – Сама сейчас готова болтать с Крысюками до бесконечности, лишь бы и дальше остаться целой. Живой. А вдруг да занесёт кого в этот закоулок? Не приезжих, конечно – кто о нём из чужих знает, но возвращающиеся из кабаков гуляки частенько срезают здесь путь. Своего Бога Рика уже позвала на помощь и сейчас, как чётки, поспешно перебрала имена всех других известных ей богов и божков – а ну как кто из них услышит, решит помочь из милосердия или со скуки!
И её услышали.
Не спуская глаз с противников, Рика повернула голову на звук приближавшихся шагов. Уверенных, ровных, тяжёлых. Жаль, не целой компании, а лишь одного человека, но Крысы, похоже, опасавшиеся появления Ртути, завертели головами и выпрямились, полуспрятав под одежду разнообразное оружие. Впрочем, так и не разомкнули строй-полумесяц, лишь приняли более раскованные позы: ну а чего, стоим тут в тёмном месте, впятером болтаем с девчонкой, что такого?
Девчонка тоже вытянулась, в промежутках между торсов и поверх плеч с надеждой выглядывая приближавшегося прохожего. Вот человек вывернул из-за угла, заслонил одинокий тусклый фонарь: растрёпанные ночным ветром волосы вспыхнули в его свете, будто присыпанные серебряной пылью… Рослый, в плаще, правая рука у пояса – и правда, когда идёшь такими тёмными безлюдными закоулками, будь готов ко всяким неожиданностям. Например, к тому, что наткнёшься на целую компанию молчаливо озирающихся на тебя парней самого зловещего вида.
Но прохожий не остановился, даже и с шага не сбился. Скользнул равнодушно глазами по Крысам, по Рике, отчаянно выглядывавшей из-за живого забора. Крик о помощи, уже трепетавший на губах девушки, трансформировался в горький безнадёжный смешок: так вот какой из богов её услышал! Номос, морской бог, создатель проклятых алонкеев! И этот самый алонкей сейчас прошёл мимо неё и Крысюков, как мимо кучи дерьма, разве что нос свой породистый брезгливо не сморщил!
Крысы расслабились, зашевелились, лишь из почтения к дорогому (во всех смыслах) гостю острова пережидая его уход: и так уже Хозяин заждался! Однако шаги постепенно, словно задумчиво, замедлились, а потом и вовсе стихли.
– Эй вы! – так же задумчиво окликнул алонкей.
– Э-э-э… – с натужной приветливостью отозвался самый разговорчивый Крысюк. – Проходите-проходите, осиянный светом фэй, мы ж вам не мешаем! Или заблудились, дорожку хотите спросить? Так это запросто! Куда путь держите? Ежели к девочкам на улицу Летучей Рыбы, так вы раненько свернули. А если поиграть желаете, так
Алонкей возвращался медленно, как будто и впрямь раздумывая над выбором дальнейшего пути. Однако услужливо кланявшегося Корноухого небрежно отодвинул в сторону. Парень попятился, оглянулся с безмолвным вопросом: чего делать-то? Вожак занервничал. От местных алонкеев и недо-алонкеев, ошэ, понятно чего ждать. От большинства приезжих – тоже. Дай им всё для удовольствия и развлечения: красивых девок (или парней, у кого какой вкус), вина побольше, дурмана разной степени тяжести, возможности проиграться и подраться вволю. Пусть благополучно отбудут с острова с опустошёнными карманами и ощущением, что распрекрасно провели время.
Но вот случаются иногда такие… заковырки.
А в Рике трепыхнулась умершая было надежда. Не на то, что алонкей вмешается, заступится за неё, с чего бы вдруг, а что она сумеет воспользоваться явным замешательством ловцов. Но за ней по-прежнему приглядывали: заметив лёгкое движение жертвы, пара Крысюков сдвинулась, препятствуя обзору и попытке бегства. Оставалось только держать себя и ножи в полной готовности и слушать, что происходит там, за живой стеной врагов.
***
Арону всегда было плевать на местные разборки: понятно же, что скрывается за ярким фасадом острова развлечений, благодаря чему удовлетворяются разнообразные прихоти и пороки приезжих! На слишком зарвавшихся, нагло преступающих законы Номоса и людские, имеется стража Ртути и местные управители, потому изнанку удовольствий, за коими на знаменитый Таричес стремятся отовсюду, видят – а пуще замечают – немногие. Он и сам на отдыхе старается глядеть на всё сквозь тёплую дымку неги, лёгкого хмеля и покоя.
Но в этот раз Арон прибыл по делу. Только успев осушить брызги моря на сапогах, сразу направился к тому, кого он так долго и безуспешно разыскивал.
Хотя головорезы, кучковавшиеся в отдалённом закоулке, очень старались не шуметь, разве можно было уже издалека не услышать переступание ног, негромкий разговор, позвякивание металла… да и дыхание полдесятка человек? Но не сворачивать же из-за такой малости, правда? Арон кинул лишь беглый взгляд на окружённую мужиками девицу – удостовериться, что в беду попала не какая-нибудь ищущая приключений неопытная молоденькая фэа. И двинулся дальше, даже мимолётно не посочувствовав той, кому сегодня явно не повезло. Сама виновата. Эта удобная расхожая фраза позволяет не вмешиваться в то, что тебя не касается, даже если оно тебе и не нравится совершенно. Не испытывать потом сожалений, что не помог или, наоборот, не препятствовал. Вина всегда на жертве.
Или на мироздании.
Но сегодня эта удобная привычка внезапно дала сбой.
Наверное, из-за девчонки, изо всей силы тянущейся, чтобы увидеть его: распахнутые в надежде глаза, приоткрытый для зова о помощи рот… Но внезапно выражение её лица изменилось – стало равнодушно-безнадёжным, взгляд потух. Она даже отвернулась, раньше самого Арона поняв, что помощи от него не дождаться.
Неся отражение её бледного лица в своих зрачках, Арон почти дошёл до конца тёмного закоулка и остановился: да кто она такая, чтобы решать, что осиянный светом фэй может сделать или не сделать! И вообще вдруг стало очень интересно, что ж такого эта мелкая девица натворила, раз её сторожит целая толпа отменных таричесских бандитов с полным арсеналом за пазухой?
Ведь именно интерес, постоянная жажда узнавать новое и движет по жизни таких, как он.
Альбатросов.
И Арон вернулся.
***
– Так чего же хочет осиянный светом фэй? – нервно спросил главарь Крысюков.
– Для начала – чтобы ты убрался с его дороги, – раздался надменный голос.
В рядах Крыс пошло неуверенное шевеление – к сожалению, недостаточное, чтобы появилась лазейка. Слышно было, как отступает главарь – буквально по доле сантиметра, скрежеща по камням мостовой железными подковками тяжёлых ботинок. В таких ноги потеют и натираются мозоли, зато можно удобно и быстро до смерти запинать лежачего. Видела. Знает.