Понедельник – день тяжелый
Шрифт:
Черкасов уперся руками в стены рядом с моей головой, чтобы меня не расплющить. Я глядела снизу в его лицо: губы раздраженно сжаты; то и дело недовольно оглядывается на тех, кто пихает его локтями и твердыми ребрами папок и планшетов. Посмотрел на меня и выразительно двинул бровями: ну что, терпи, Самохина! Я мелко покивала и уставилась ему в грудь: глядеть в его светло-карие глаза так близко оказалось почему-то неловко.
Да еще совершенно некстати в голову полезли слова подружки о нашем с ним «телефонном сексе».
С появлением Стаса я не то чтобы напрочь перестала замечать сексуальных мужиков (кто
До этого самого момента.
Как-то слишком быстро после Машкиных безумных фантазий мы оказались рядом. Слишком рядом. Остро ощущались жар и твердость его тела: как Черкасов ни старался сдерживать напор соседей по лифту, все равно то там то сям его ко мне прижимали. Я пыталась дышать потихоньку, через раз, но не погибать же от удушья в расцвете лет, в самом-то деле! Потому кроме уже знакомого парфюма, я ощущала и запах молодого здорового мужчины, да еще эти его чертовы летучие феромоны, которые никто не может описать, хотя все чувствуют.
Когда мы наконец-то прибыли на наш тринадцатый этаж, и народ со смехом и ругательствами облегченно повалил наружу, Артем отлепился — от стен и от меня — и первым делом поинтересовался, с чего это я такая красная?
— Да чуть не задохнулась в этой душегубке! — раздраженно заявила я. — Лучше бы пешком до тринадцатого этажа пошла! Еще и ты всей своей тушей навалился!
Последнее — точно неправда, Черкасов честно упирался изо всех сил, только под конец его ко мне полностью придавило. Надеюсь, у него гайморит и вообще толстая кожа, и он не почувствовал моих феромонов, которые откликнулись на его собственные!
— Зато согрелась! — как ни в чем не бывало прокомментировал толстокожий Черкасов. Это да, словно с горячей печкой наобнималась, у Артема случайно температура не повышенная? Или это она у меня самой подскочила сразу на несколько градусов? Машинально прикладывая ладонь то ко лбу, то к горящим щекам, я вышла вслед за Черкасовым из лифта и удивленно окликнула:
— Эй, ты куда? Заблудился, что ли?
Артем почему-то неожиданно свернул вправо, в направлении черной лестницы. Отозвался, не оборачиваясь:
— Сейчас приду.
Курить пошел? Так ведь не курит… Рассеянно покивав тем сотрудникам, кто вообще заметил мое возвращение, я плюхнулась в кресло и размотала уже не нужный шарф.
О, а не ощутил ли Черкасов со мной впритирку в лифте, что-нибудь… м-м-м… такое же?! Ведь внезапное физическое влечение от наших мыслей и даже чувств не зависит…
Я втихушку тщательно изучила вернувшегося через несколько минут Артема. Да все как всегда! И физиономия по-прежнему отсутствующе-задумчивая: сразу видно, об очередном проекте размышляет, что бишь там у нас сейчас, никаких тебе лишних фривольных мыслишек, просто мужик-кремень! Не то что некоторые его легкомысленные сотрудницы.
А Машку за ее дикие идеи я просто-напросто убью!
Конечно, сегодняшний день — после бессонно-пьяной ночи и суматошно-обличительного утра — для обучения чему-то новому был явно неподходящим. Но я в очередной раз (после очередного своего косяка) решила начать новую жизнь, а значит, надо
И никогда больше не напиваться!
Или хотя бы реже.
По возможности.
Попрощавшись с коллегами, я заварила крепчайший кофе и разогрела в микроволновке заначенный с обеда кусок пиццы. Хорошо, никто не морщит нос на запахи еды: мол, к нам клиенты приходят, а в кабинете какой-то селедкой воняет, словно в дешевой забегаловке! Фастфудище — наше всё! Не знаю, как Машка без него обходится, семенами чиа, прости, Господи, наверное, перекусывает, запивая самым модным в этом сезоне смузи и прочей суперполезностью… Бедолага.
Уже некоторое время я втихушку пытаюсь изучать тридэ-визуализаторство. Урывками, потому что иногда просто сил ни на что нет, иногда возможности, в офисе сплошь и рядом кто-то допоздна торчит; а мой домашний компьютер нужные программы не тянет, зачастую и вовсе демонстративно перегружается и угрожает мне «синим экраном смерти». Всё собираюсь с духом и средствами заменить его на новый, посовременней и понавороченней, Стас обещал набрать в магазине нужное, но всё никак, всё ему некогда… Та-ак, опять начала причитать, себя, несчастненькую-заброшенную, жалеть, на своего любимого мужчину сердиться? А как же новая жизнь? Надо элементарно опросить знакомых на предмет надежного компьютерщика, Стас потом не обидится, он о своем обещании даже и не вспомнит…
И обо мне — тоже.
Да что ж такое?! Я от души и с размаху отвесила себе подзатыльник, от которого в голове натурально зазвенело, и уставилась в монитор. Где-то там спрятана моя учебная папочка… Спасибо генеральному — Михаил Юрьевич на оргтехнике и компьютерах не экономит, потому памяти и всяческих софтовских наворотов у нас с избытком, работай (или в моем случае учись) — не хочу! А вот и сохраненные ссылки на онлайн-уроки, еще бы вспомнить, какие из них попонятней и подешевле; давно уже за учебу не садилась, забыла напрочь…
— А просто спросить слабо? — раздалось у меня за спиной.
Взвизгнув от неожиданности, я рефлекторно оттолкнулась от стола всеми четырьмя конечностями и стремительно выкатилась на компьютерном кресле аж на середину офиса. Хорошо, не опрокинулась навзничь и не вылетела в коридор в услужливо раздвинувшиеся двери — человек за моей спиной принял удар кресла на себя.
Закинув голову, я ошеломленно вытаращилась на него. Даже в темном кабинете, освещенным только моим монитором, узнать его было нетрудно. Как же так, я ведь удостоверилась, что все свалили! Даже о планах на вечер как бы невзначай поинтересовалась. Кристина собиралась еще поработать (но дома!), Алексеич глянуть какой-то сериал, Макс планировал с друзьями «по пивасику», Юлька с набитой сумкой катилась в бассейн …
Точно, Черкасов же при этом опросе не присутствовал! Ушел на встречу с заказчиком и, как мы считали, сегодня уже не вернется, потому как клиент по фамилии Марков, по прозвищу Маркуша, печально известен своей дотошностью и занудливостью, решения принимает крайне медленно, с постоянными колебаниями, бесконечными уточнениями и настойчивыми уговорами. Потому его проект — самый долгостроистый долгострой в нашем бюро, за три года с ним уже все успели поработать, даже я. Придет какой-нибудь новичок — и ему Маркуша достанется…