Понедельник после чуда
Шрифт:
ДЖОН. Что с тобой? Откуда столько злости?
АННИ. Где бы она была, если бы не я… безобразная герцогиня?.. А я не хочу её вместо ребенка от тебя… Господи, что я говорю?! Собирайся, иначе я уйду одна? (Поднимается в спальню).
На пороге уже давно, никем не замечаемый, стоит ПИТ с коробкой конфет.
ПИТ. Я… (Показывает коробку). Я…
ДЖОН.
ПИТ один со своей неизменной коробкой.
ПИТ. Этот дом еще ненормальнее, чем тот…
Входит ХЭЛЕН, в руках у нее скатерть и салфетки, чувствует присутствие кого-то, останавливается.
ХЭЛЕН. Кто здесь?
ПИТ (размахивая коробкой, как флагом). Усталый путник, с трудом прокладывающий себе дорогу сквозь океан жизни…
ХЭЛЕН (подходит к нему, дотрагивается до лица). Вы всегда так поэтичны?
ПИТ. С этой минуты!
Свет гаснет, а когда вспыхивает снова, мы видим доктора ЭДА, спускающегося по лестнице, за ним АННИ, застегивает пуговицы блузки.
АННИ. Один бог знает, как я его молила о наследнике… Его молила, господа, и он не захотел услышать меня…
ЭД. Сколько вам лет?
АННИ. Сорок два. А совсем недавно мне было двадцать два.
Пауза.
И все-таки, что это, доктор?
ЭД (осторожно). Быть может, какая-нибудь крохотная опухоль мышечной ткани.
АННИ. Звучит просто чарующе.
ЭД. Это случается с женщиной… в середине жизни..
АННИ. Значит, причина только в этом?
ЭД. Слишком много причин… Мне надо увидеть Джона.
АННИ. Мы оба уже сошли с ума в своем желании иметь ребенка. Своего ребенка. Ведь это так просто у людей. Ребенок!..
ЭД. Я сделаю все, что смогу.
Пауза.
И еще — берегите глаза. Операция не проходит бесследно, дайте глазам хоть какой-то отдых. В общем, рецепт один и самый верный: отдыхать! Лежать на берегу и загорать! К черту все дела и заботы! О Хэлен я позабочусь.
АННИ. Отдых утомляет меня еще больше.
ЭД. И уберите из дома Джона! Это тоже изменит обстановку!
АННИ. Как изменит?
ЭД. Как-то… Соберите волю в кулак!
АННИ. Я с волей в кулаке просто обворожительна, никто и не знает какая я тогда…
Она провожает доктора. В доме ночь, где-то
ХЭЛЕН. Я люблю учительницу, но жить с ней становится все труднее, будто живешь в тисках… Знаешь, порой, мне кажется, что я не живая, обычная скульптура. Она вытесала меня кусочек за кусочком… И даже лицо у меня из камня.
ДЖОН. Удивительно!..
ХЭЛЕН. Удивительно… Но разве может статуя жаловаться на скульптора? Обижаться на него? Быть чем-то недовольной?
ДЖОН. Нет, если ты действительно из камня.
ХЭЛЕН. Многие убеждены, что я вылепленное ею изваяние.
ДЖОН. С крыльями.
ХЭЛЕН. Нет. С ногами из простой глины… Даже теперь, когда я делаю всего лишь одну ошибку на целой странице текста, она не задумываясь выбрасывает страницу… Я не могу ошибаться! Я запрограммирована на безошибочную жизнь!
ДЖОН. Ее можно понять — она хочет, чтобы ее творение было совершенно! Она одержима! И это то, что я больше всего люблю в ней. Иногда.
ХЭЛЕН. Иногда?
ДЖОН. Преимущественно по вторникам.
ХЭЛЕН. А в промежутках?
ДЖОН. Я жду.
ХЭЛЕН. Ее?
ДЖОН. Ее искусство!
ХЭЛЕН протягивает ладони, ДЖОН берет их в свои руки.
Не прячься... от меня.
ХЭЛЕН. Я теряю голову от запаха сосен.
ДЖОН. Только сосен?
ХЭЛЕН. Не только.
ДЖОН. О, да, ты порочна?
ХЭЛЕН. Это от соседства с пленительным созданием…
ДЖОН (принимая на свой счет). Так, так, продолжай. И это самое пленительное создание…
ХЭЛЕН. Белочка.
ДЖОН. Кто? Белочка?
ХЭЛЕН. Белочка… Я давно уже знаю, что она живет здесь. И не одна, с малышами.
ДЖОН. Откуда тебе это известно?
ХЭЛЕН. Я чувствую запах их гнезда… Они там копошатся, крохотные, не больше мизинца…
ДЖОН. Что еще из жизни дикой природы наличествует в этом доме?
ХЭЛЕН. Вы.
Пауза.
ДЖОН. Я думал, меня уже одомашнили… Похоже, что нет. (Похлопывает ее по руке, встаёт).
ХЭЛЕН. Не уходите! Вы разве не понимаете, что вы для меня в этом доме — всюду… Везде.
ДЖОН. То есть?
ХЭЛЕН. То и дело занятая ванная.
ДЖОН. О боже, прости?