Понимающий взгляд
Шрифт:
– Посмотрите на меня, – наконец приказал он, но Джейн смотрела куда угодно, только не на него. – Посмотрите на меня и скажите мне: разве может семья существовать в таких обстоятельствах.
– Я не знаю, какую семью вы имеете в виду. Я даже не знаю, женаты ли вы.
– Не женат. Но в противном случае, у меня было бы все по-другому. Мои малыши были бы со мной и моя жена тоже.
– Почему вы говорите мне все это? – спросила Джейн.
– Потому что вы имели обо мне неверное представление.
– Вас
Мистер Бауэр посмотрел на нее. Затем сказал удивленным голосом:
– А вы разве не видите?
Бауэр пристально смотрел на Джейн. Она чувствовала это, хотя и сидела не поднимая глаз.
– А чем занимаются родители этих детей? – спросила она наконец.
– Дороти делает портреты. Гаррет – пейзажи. Они славные ребята… и очень талантливые, которые любят расписывать свою любовь к искусству. Но на самом деле ни на что не способны. Критики утверждают, что оба Котни…
– Котни? – переспросила Джейн.
– Вы слышали о них?
– Конечно. Я думаю, многие о них слышали. Дороти Котни с ее изысканными сюжетами, Гаррет Котни с его сильными полотнами, достигшими европейской известности. И дети их тоже должны быть талантливы, – сказала Джейн воодушевленно.
– Нет, – спокойно сказал Бауэр. Джейн вопросительно взглянула на него.
– Не понимаю.
– Это не их дети. Этих желторотиков Гаррет и Дороти усыновили. У них не было надежды на появление собственных детей. А Гаррет и Дороти чувствовали, что должны не только брать, но и отдавать.
– Это было правильно с их стороны.
– Да, они не только одаренные, но и просто хорошие люди. Теперь будущее этих детей зависит от моей добродетели, – Бауэр показал жестом на себя, – но боюсь, что у меня нет такого таланта.
– Мешает конный завод? – спросила Джейн со всей серьезностью, так как, по ее мнению, конный завод был намного больше, чем простое обычное занятие.
– Требуется только пара заботливых рук.
Джейн ничего не ответила. Она вдруг неожиданно вспомнила его слова: «Любовь – это десять холодных ночей в загоне» и ту спокойную манеру, с которой это было сказано, что тронуло ее.
– Должно быть, это трудно для детей, когда их отец и мать вдали от дома, – сказала Джейн.
– Это случилось впервые. Хотя, когда я говорил, что в моей семье не было бы такой ситуации, я забыл об их талантах. Но если бы и я был наделен ими, то никогда не выбрал бы в жены художницу.
– Да, – согласилась Джейн, – вы обдумали бы все вещи заранее – как на конном заводе.
– Конечно, как здоровый человек, разбирающийся в лошадях. Вы не будете опровергать этого? Так вот: можно спланировать качества будущего потомства, заранее определить их. Например, длинноспинную кобылу следовало бы скрестить с тяжеловозом, и…
– Я говорила о вас, а не о вашем конном заводе, – прервала Джейн.
– Тогда я тоже, –
– Что вы имеете в виду? – спросила Джейн.
– Я сказал вам, что у меня нет таланта, – начал он снова, – я не искусен в беседах, у меня есть пробелы в грамматике. Я не люблю слова.
«Даже любовь – это десять холодных ночей в загоне», – подумала Джейн.
– Нет, – продолжал Уильям Бауэр, – такому типу людей, как я, нужен более солидный спутник жизни, нежели художник.
– Возможно молочница, – сказала Джейн, шутя.
– Восхитительно. Деревенская девушка была бы очень благоразумным выбором. Только… – пауза, – она никогда не заменит конный завод.
Теперь Джейн в упор смотрела на него. Он тоже не отводил от нее своих глаз. И тут Джейн вспомнила «родство душ, понимающий взгляд». Она ждала.
– Родден Гаир, – напомнил ей Уильям Бауэр низким голосом. – Что между вами произошло? Вы отказали ему, не так ли?
– Нет, я…
– О, мы все знаем, вы не приняли его всерьез и показали на дверь.
– Это он вам сказал?
– Он ничего не сказал. Он просто вернулся, а спустя какое-то время вернулось кольцо. Я надеюсь, ему следует быть благодарным хотя бы за это.
– Вы знаете не все. Я собиралась с ним ехать, но Мелинда…
– Вы отказали ему, – сказал Уильям.
– Хорошо, если вам так угодно.
– А вы как хотели бы, – продолжал Бауэр. – Собиралась с ним ехать, – произнес он нараспев. – Но вот только лошадь… – Уильям Бауэр презрительно засмеялся. – Поэтому ни одна женщина никогда не сможет заарканить меня.
– Вы точно так же преданы своей работе, – огрызнулась Джейн.
Бауэр слегка покраснел.
– Для меня это просто работа.
– Но работа, близкая вашему сердцу, – настаивала на своем Джейн. – Девочки и мальчики. – Она повторила его слова, не замечая, что Бауэр от смущения сильно покраснел. – Любовь – это десять холодных ночей в загоне, – добавила она торжествующе.
– И вы все это заучили… – сказал он кисло.
– Я не учила. Просто ваши слова близки и понятны мне. Я провела десять плюс одну ночь в загоне. Ее звали Величавая Леди.
– Не Мелинда? – сказал он.
– У вас тоже есть секреты, не правда ли, господин Бауэр? Оба молчали.
– В загоне, самым нужным человеком является ветеринар, – сказал спокойно Уильям Бауэр. – Родден был моим ветеринаром. Из Англии он вернулся сломленным человеком.
Он постучал по трубке. Джейн беспомощно смотрела на него. Она могла сказать многое, но она видела, что Бауэр уже думает о чем-то другом. К тому же она не знала, как все представил Родден.
– Я перевел его, – произнес Уильям Бауэр. И не дождавшись от Джейн вопросов объяснил: – Женатый штат переезжает отсюда в квартиры.