Понтий Пилат. Психоанализ не того убийства

Меняйлов Алексей

Но каковы бы ни были рационализации или оправдания, безусловно, есть мощная причина, по которой и Вейсман тоже должен был ввести читателей Евангелия в заблуждение относительно рассматриваемого нами странного слова — нигде более не встречающегося.

А не встречается нигде больше в греческой литературе странное слово потому, что оно не греческое, а транслитерация латинского слова «speculator»!

«Speculator», согласно уже латинско-русскому словарю, имеет два основных русла значений:

— охранник, телохранитель и т. п.;

— созерцатель, мыслитель, исследователь и т. п.

Вывод первый: если за головой

Иоанна Крестителя был послан не «темничный страж» и не «оруженосец», то, следовательно, кто-то из штата охраны семьи тетрарха — при царях всегда многочисленной и строго иерархичной.

Кто это был — рядовой охранник или над охранниками начальник? И чей это был человек?

Представьте ситуацию: тетрарх-царь Ирод собирается сделать распоряжение, которое ему самому весьма неприятно, но приятно его жене. Кто вызовется исполнить поручение, исполнение которого впоследствии наверняка вызовет неудовольствие царя — т. е. на дальнейшей карьере и при раздаче подачек скажется отрицательно? Ясно, вызовется человек, от Ирода не зависимый. Иными словами — человек Иродиады.

Его должность?

Раз Иродиада имела, подобно жене Пилата, решающее влияние, то самый верный ей человек должен был быть ею возвышен и в формальной иерархии тоже. Максимальная должность — начальник охраны. Итак, мог вызваться пойти за головой Крестителя сам начальник охраны?

Есть и другая сторона из ряда вон выходящих событий во дворце царя-тетрарха.

Отрубить голову человеку, которого в Галилее население признавало за пророка! Сам Ирод признавал его таковым! Даже первосвященники — и те считали Крестителя посланником Единого Бога!

Кто из присутствовавших на пиру мог не опустить глаз, когда Ирод стал обводить вопрошающим взором подчинённых: кто не откажется совершить кощунство?

Ясно — только человек, в Единого Бога не верующий, не иудей. (Иудей — понятие религиозное, еврей — генетически-национальное, кощунник не был иудеем, но вполне мог быть евреем.)

Неверующих не бывает, другое дело — веры разные. Каждая (кроме истинной) обслуживает способ существования той или иной субстаи-иерархии. Каждая вера безнравственна своим специфическим образом. Есть и своё божество, в общем случае, воплощённое. Во все века, во всех культурах, если правительница хотела усилить свою власть, то призывала на помощь религию (вернее, её видимость): подчинение более жёсткое, чем в голо-административных иерархиях. Иными словами, не отказаться совершить кощунственную казнь Иоанна Крестителя мог только тот, кто соглашался с убеждением Иродиады, что она божество, облёкшееся в плоть, главная богиня (богоматерь, богородица), а он — её волхв, её верховный жрец (созерцатель, мыслитель, исследователь). Только при таких воззрениях исполнитель без зазрения совести мог умерщвить ищущего Истину Иоанна Крестителя.

И эта деталь, оказывается, воспроизводится в точности! Всё, как у Уны: начальник дворцовой охраны — её верховный священнослужитель!

Совпадение?

Но иначе и быть не могло.

Жизнь Уны и Иродиады — хрестоматийный пример к теории стаи.

Отдышались? И правильно: мы подошли к ещё одной странности — весьма важной.

Скажите, а почему, собственно, автором Евангелия вместо «speculator» не было употреблено греческое слово? Ведь греческий язык намного более богат точными значениями, чем латинский. К тому же Марк как уроженец одной из восточных провинций греческий должен был знать несравнимо лучше латинского? Вернее,

латинского, скорее всего, не знал вовсе. Да и откуда латинское название должности человека, служившего при восточном семитском царьке? Сомнительно, чтобы Марк мог знать это слово, да и в доме Иродиады вряд ли им пользовались.

Зачем (не почему, а зачем) в массиве греческих слов Евангелия инородное латинское слово? Почему выбрано не употребляемое обычно слово?

Значит, были на то серьёзные причины. Значит, автор хотел этим выбором сказать нечто особенное, и мне, как писателю, это особенно понятно.

Очевидно, что этодвусмысленное(!) иностранное слово могло быть выбрано только потому, что с ним в текст вносились:

— или ирония, — или двусмысленность, — или больший объём, — или всё это, вместе взятое.

Ага! Значит, в глазах автора Протоевангелия, на которое опирался Марк, главный царский телохранитель был ещё и… «мыслителем»?!

Но непонятно, с чего бы Марку — если можно так выразиться, профессиональному христианину от младых ногтей — по этому поводу язвить? Мало ли идиотов считают себя мыслителями? Мало ли подхалимов-карьеристов и помимо начальников охраны самозабвенно прислуживают «богородицам»?

А если отвлечься от Марка и вспомнить о Протоевангелии и его авторе?

Тогда всё становится на свои места.

Копьеносцу действительно было над чем иронизировать: умный добровольно не поднимет руки на пророка, не окажется в начальниках охраны, не будет у «богини» в любимцах. Мужу наместницы тоже было над чем насмехаться: он от своей жены знал все гнусные обстоятельства царской семьи Ирода. Уна не могла не издеваться над тем, что Иродиада в своём дворце создала секту. Дескать, Кибела недорезанная! Единственной себя мнит! Прекраснейшей! А жрец-то верховный у неё кто? Начальник дворцовой охраны! Ты рожу этого бритоголового дебила видел?! (По неизвестной причине египетские жрецы брили себе голову наголо — и не только египетские.)

Пилат всю жизнь владел языком блестяще. Ведь он служил вместе с легионом в разных частях Империи, к тому же в молодости, когда язык осваивается легко, скорее всего, оказался в одной из модных школ Рима.

Другое дело, почему Марк слово, которое мог понять далеко не всякий, сохранил, не заменил его на несравнимо более известное греческое?

А именно потому, что это одна из тайных «визитных карточек» автора Протоевангелия.

Упоминание имени Пилата как автора Евангелия было невозможно — напрямую, но вставь «speculator», и толпарь не обратит внимание, не обратит внимание и его начальство (смотрят в книгу, видят…), а для мыслящего всё понятно.

Есть ли ещё причина, по которой Пилат в Протоевангелии упомянул о начальнике охраны? Ведь можно было написать просто: «царь послал за головой Крестителя, её принесли на блюде». Сущность описания судьбы Крестителя не меняется.

Но написано: «speculator».

Зачем?

Это отнюдь не лишнее слово — Евангелие написано предельно кратко, каждое слово взвешено, обдумано, и осмысление его для рождённых свыше необходимо.

Повторюсь: если бы для нас было не важно знание психологических законов жизни, то всё Евангелие вполне могло ограничиться одной фразой, что в мире идёт борьба между Добром и Злом, и Добро через тысячелетия после начала противоборства восторжествует.