Понять. Поверить. Простить
Шрифт:
— Я прекрасно вас понимаю: очень тяжело принять смерть ребенка. Но я еще раз повторюсь, у ребенка были травмы, не совмещенные с жизнью. Мы сделали все, что было в наших силах.
Стас внимательно следил за поведением врача. Что-то его настораживало, что-то раздражало… И больше всего бесило то, что тот избегал смотреть в глаза: все время бегал своими хитрыми глазами, но на посетителя не смотрел. И постоянно нервно крутил ручку в пальцах. Врет!
— Почему не пускали близких в палату к ребенку? — голос Стаса приобрел
— Мы не стали беспокоить девочку, посетители для нее были лишним стрессом…
И тут Стас окончательно вскипел.
— Доктор, да вы в своем уме? — От его голоса, в котором так и сквозила ярость, Трегубов сжался. — Что за бред вы несете? Маленький ребенок после сильной аварии лежит один в отделении и никого из родных к нему не пускают. Да в этом случае, наоборот, родные должны быть всегда рядом, чтобы ребенок не боялся.
Стас сделал паузу, чтобы смерить гневным взглядом сидящего перед ним мужчину, а затем снова продолжил.
— Где моя дочь? — тихо, но от этого не менее яростно и даже зловеще проговорил он.
— Ваша дочь погибла…
Стас резко вскочил со своего места и, перегнувшись через письменный стол, ухватил врача за грудки.
— Я знаю, что моя дочь жива, — в каждом слове слышались стальные нотки, — и мне не понадобится много времени, чтобы это доказать. В любом случае, доктор, — на последнем слове Стас сделал акцент, — вы будете отвечать за похищение ребенка.
— Вы меня пугаете? — попытался защититься Трегубов, однако его напуганный тон и бегающие глаза никак не вязались с бравадами, которые он произнес.
— Ни в коем случае. Я просто предупреждаю: или вы говорите по-хорошему, где моя дочь, или же я сам докопаюсь до истины. Но в этом случае можете навсегда поставить крест и на вашей карьере врача, и на свободной жизни. Будьте уверены, у меня достаточно связей для этого…
Стас видел, что доктор уже не чувствует себя уверенным и непоколебимым, а это значило, что его сомнения относительно гибели Анечки были верны. И теперь его святой долг вернуть их с Элей малышку домой, тем самым вернув спокойствие самой Эле и семью Анюте.
— Пустите же меня, — попытался слабо отбиться доктор, — вообще, вы меня задерживаете: у меня плановый осмотр…
— Пока вы мне все не расскажете, никто отсюда никуда не уйдет, — Стас отпустил мужчину и с невозмутимым видом сел на стул. — Я жду, доктор.
Трегубов взволнованно смотрел на своего посетителя, и по выражению его лица было заметно, какая внутренняя борьба шла в его душе.
— Я не собираюсь разговаривать без адвоката, — наконец сказал он.
— Адвоката? — Стас удивленно приподнял брови, однако, это было единственным проявлением его эмоций. — Мы с вами беседуем в частном порядке. Я не сотрудник следственных органов. Поэтому не понимаю, при чем здесь адвокат. Но, боюсь, вы правы — он вам в скором времени все же понадобится. Итак,
Трегубов устало опустился на свое рабочее кресло и, на несколько секунд прикрыв глаза, шумно вздохнул.
— Я не знаю, — наконец ответил он.
— Что это значит?
— В тот день среди доставленных в клинику пострадавших я увидел Эвелину. Правда, я поначалу не знал, что вместе с ней пострадала и дочь…
— Откуда вы знаете саму Эвелину? — Стас старался не упустить не одной мелочи.
— Мы знакомы с ее матерью. Я тут же позвонил ей. К тому времени, когда она приехала, я уже знал, что к нам доставлена также и ваша дочь.
— Хорошо, что случилось дальше? Где сейчас девочка?
Трегубов замялся. Он виновато опустил голову вниз, а пальцы лихорадочно стали сжимать шариковую ручку. Он долго молчал, и Стас уже хотел было повторить свой вопрос, как тот начал говорить, все еще не решаясь смотреть в глаза.
— Да, вы правы — девочка жива. Вашим родственникам выдали тело другого ребенка.
Стас почувствовал, как от такого заявления доктора у него потемнело в глазах, и гнев яростной волной стал накрывать его.
— Доктор, вы же понимаете, что это подсудное дело, — воскликнул он, наклоняясь вперед и гневно смотря на Трегубова. — Где моя дочь? Куда вы ее дели?
— Я не знаю, где ваша дочь, — тихо ответил врач.
— А кто знает? — Стас даже запнулся от негодования, а потом его вдруг осенила догадка, что в этом деле может быть кто-то замешан. Вот только кто? И ради каких целей? — Ведь это не вы сами все это затеяли, так ведь? Кому вы отдали мою дочь?
Трегубов отчаянно схватился обеими руками за голову и отрицательно замотал ею.
— Доктор, кто в этом замешан? — И вновь не получив ответа, снова вскочил со своего места и, вцепившись в края медицинского халата, рывком поднял доктора со своего места. — Отвечайте же!
— Это все она… Кристина… — со страхом в голосе начал оправдываться Трегубов. — Я не хотел этого делать, но она… Она… Она заставила… Шантажировала…
— Кто такая Кристина? — все таким же суровым голосом спрашивал Стас.
— Кристина Колчина, мать Эвелины.
— Что? Мать Эли… — Стас даже немного растерялся от такой неожиданной правды, но потом быстро пришел в себя. — Куда она спрятала ребенка?
— Я не знаю. — Почувствовав весьма ощутимую встряску, доктор начал оправдываться. — Я действительно не знаю. Сама Кристина не контактировала с ребенком. После составления всех новых документов приехала женщина — она представилась как социальный работник — и забрала девочку. Это все, что я знаю.
— Именно поэтому вы не пускали никого в палату к Ане? Потому что успели подменить детей?
Доктор молчал, что только подтверждало его вину.
— Как вы смогли это проделать? Разве другого ребенка не навещали родственники?