Пообещай мне лунный свет
Шрифт:
— Ни за что! — взвилась Кейро, сверкнув зелеными глазами.
Лоутон перешел к решительным действиям. Пуговицы отлетели в разные стороны, фланелевая рубашка распахнулась, и не успела Кейро проронить хотя бы слово, как Лоутон снял с нее одежду и принялся перекатывать, как бревно, изучая все ушибы и ссадины на ее теле.
— Ушиблены ребра, ссадина на бедре и шишка на затылке, — заключил он.
Кейро схватила свою разбросанную одежду, но не успела ничего надеть, как Лоутон стиснул ей руки. Холодный блеск в его глазах сменился ласкающей теплотой, и Кейро узнала в нем
— Лучше не одевайся… пока, — прошептал он, наклоняясь и не отрываясь глядя на нежные, как лепесток цветка, губы Кейро, — Мне нравится смотреть на тебя, Кей…
— Проклятие, Лоутон! — в растерянности произнесла она. — То ты обращаешься со мной, будто мы едва знакомы, а потом вдруг внезапно меняешься, как будто…
Не успела Кейро договорить, как губы Лоутона закрыли ее рот, а объятия пробудили желание, которому она не могла противиться. Кейро злилась на свое безволие и стойкость, ей хотелось выдернуть себе все волосы — прядь за прядью, — но устоять под натиском мучительного желания, которое пробуждала в ней близость Лоутона, она не смогла.
Будь у нее хоть капля здравого смысла и гордости, она оттолкнула бы его и отчитала за такое непристойное поведение. Но она не могла найти подходящих слов и тем более произнести их вслух, когда его поцелуи выпускали на волю желания, которые она только что в себе открыла.
Неожиданно Кейро забыла о леденящем ветре, о том, что она промокла до костей, и даже о своем возмущении. Все ее чувства были обращены к пропахшему дымом мужчине, для нее весь мир сосредоточился в нем. Ее руки, будто повинуясь собственной воле, скользнули под промокшую рубашку, чтобы ощутить возбуждающую близость его мускулистого тела.
Подняв лежавший рядом индейский плащ, Лоутон набросил его на себя и Кейро, укрыв от воды, капавшей с нависавших над ними ветвей. Его поцелуи и ласки, невероятно нежные, заставили Кейро забыть о боли, которая сменилась обжигающей сладкой мукой.
Руки Лоутона совершали свое возбуждающее путешествие по ее телу, заглядывая в самые потаенные уголки. Его нежные ласки, словно целительный бальзам, заставили Кейро забыть о ранах и взглянуть на мир другими глазами.
— Ты — самый невыносимый мужчина, — со вздохом произнесла Кейро.
— А ты — самая вздорная женщина, — прошептал Лоутон, прижимаясь губами к ее трепещущему телу. — Но я все равно хочу тебя…
Его желание нарастало, становясь нестерпимым, и, когда Кейро ответила на его смелые ласки, кровь закипела у Лоутона в жилах.
Целый день он испытывал себя, проверяя, может ли противостоять очарованию Кейро, и предостерегал себя от необдуманных поступков. Все его чувства будто объявили друг другу войну, — инстинкты боролись в его душе с желанием. Но стоило ему подхватить ее на руки, вынося из охваченной огнем прерии, как он уже не мог найти в себе сил выпустить ее из своих объятий.
Его снова и снова тянуло прикоснуться к ее шелковистой коже. Лоутон и сам понимал, что это желание превратилось в настоящую манию, но не находил в себе
Кейро словно околдовала его, и он не находил в себе сил противиться ее очарованию. Но как он мог допустить, чтобы его жизнь зависела от женщины!
— К черту, — пробормотал Лоутон. Женщина, которая дарит ему такое наслаждение, не может быть преступницей. Не может быть, чтобы он настолько не разбирался в людях.
Он жаждал снова овладеть ее восхитительным телом и изгнать из своей души терзавших ее демонов подозрения. Он стремился… Внезапно Лоутон осознал, что не может жить без этой искусительницы с серебряными волосами, так же как не мог бы жить без воздуха. И больше он не станет думать о своих сомнениях, пока не схлынет это желание.
Повернувшись на бок, Лоутон усадил Кейро на себя.
В его глазах плясали огоньки страсти. Он пробежал взглядом по ее телу, любуясь его непревзойденной красотой. В этот момент он перехватил смущенный, полный недоумения взгляд Кейро и рассмеялся:
— Если мы будем делать это так же, как вчера, то снова разбередим твою рану.
Ощутив горячее прикосновение его бархатистой плоти у себя между ног, Кейро поняла намек, и ее щеки вспыхнули ярким румянцем.
— Посмотрим, будешь ли ты так же осторожна, чтобы не сделать больно мне, сладкая моя…
Притянув Кейро к себе, Лоутон коснулся кончиком языка набухших сосков ее груди, потом обхватил ее бедра руками и стал помогать двигать ими. Кейро отдалась их гипнотически-размеренному ритму, чувствуя, как вокруг нее сгущаются облака страсти, а в душе разгорается пламя, более разрушительное, чем пожар, опустошивший прерию.
Внезапно — словно разряд молнии — Кейро пронзило новое ощущение, заставившее затрепетать каждую жилку в ее теле. Ее сердце чуть не выпрыгнуло из груди, она прижалась к Лоутону, не чувствуя ничего, кроме наслаждения, которое дарила ей любовь этого загадочного мужчины.
Весь мир вокруг будто закружился в каком-то сумасшедшем вихре. Лоутон еще глубже проник в Кейро, и она забыла обо всем на свете: переполнявшие ее невероятные ощущения будто слились воедино, сорвав с губ крик наслаждения. Ей казалось, что она летит к солнцу, заживо сгорая в пламени страсти.
Лоутон не мог прийти в себя от изумления — таким коротким оказался путь из преисподней в рай. Сначала он сомневался в намерениях Кейро, затем сражался с пожаром, грозившим навсегда отнять ее у него, а теперь он словно воспарил над землей, чувствуя, как его переполняют самые восхитительные ощущения. И тут Лоутона поразила, как удар молнии, одна мысль: похоже, что в его сердце пробуждается любовь к этой женщине.
Он уткнулся лицом в шею Кейро и стал ласково поглаживать ее бедра, с удовольствием касаясь нежной кожи. Нет, не может быть, чтобы она оказалась злобной ведьмой, вынашивающей гнусные планы. Она — ангел, созданный для любви. Эта мысль была неожиданной — Кейро пробудила в нем такие чувства, которых он не знал с другими женщинами. Она была ему небезразлична, хотя он и не хотел признаться себе в этом.