Поп ВДВ
Шрифт:
– «Как это: смешанная?»
– «Есть русские, есть чеченская милиция».
– «А тем, кто против «федералов» воевал, будут мстить? Тебя вызовут на допрос? Ты же против них воевал?»
– «Объявили всеобщую амнистию. У кого крови на руках нет, пусть сдаются».
– «Кто же добровольно
– «Амнистия производится при родственниках. Боевик добровольно сдает оружие, а родственники подписывают за него поручительство».
– «А за тебя кто подписался?»
– «Никто, я в составе комиссии по примирению».
Возникла неловкая пауза. Старики удивленными глазами смотрели на бывшего полевого командира. Кто-то из молодежи за их спинами зашептался, кивая в сторону гостя. Кто-то поспешил выйти на улицу. Прочь от дальнейшего обсуждения.
– «Резван, ты не шутишь? Ты что: продался «федералам»?» – спросил старейшина, внимательно глядя в глаза переговорщику.
– «Нет, отец, никому я не продался. Я на стороне новых сил, ведущих процедуру примирения».
– «Каких еще «новых сил»? Мы об этом ничего не слыхали. И если ты готов вот так просто принять от «федералов» подачку в виде примирения, то мы к этому не готовы».
– «А чему вы готовы? К войне до последнего чеченца? Целое поколение молодежи выросло, которые кроме войны ничего в жизни не видели. Не знают, как растить хлеб, жить мирной жизнью, строить дома… Какое будущее их ждет?»
– «Извини, Резван, но разговора у нас с тобой не получится», – старейшины встали со своих мест и, не глядя в глаза гостю, стали покидать его дом.
Малика, заметив уходящих в расстроенных чувствах гостей, бросилась на помощь
– «Резван, что случилось? Что ты им сказал? Я никогда еще не видела их такими расстроенными».
– «Что случилось? Не готовы они к примирению воюющих сторон. Забыли, что такое мирная жизнь. Я пытался до них достучаться, но они закрыли свои сердца, обиделись и ушли».
Старшая сестра обняла брата за плечи:
– «Погоди, Резван. Не кипятись. Большие дела не делаются с наскока. Это у вас в городе все быстро происходит. Здесь аул, люди привыкли к размеренной жизни. Им нужно все хорошенько обдумать, обсудить. Ты пока ни на что их не агитируй. У тебя листовки по примирению и амнистии с собой?»
– «Да, у водителя целая сумка листовок».
– «Хорошо. Оставь их мне. Женщины у колодца каждый день собираются. Делятся новостями, письма от родственников читают. Я им потихоньку твои листовки раздам, они их домой отнесут. По аулу слухи пойду, разговоры. К следующему твоему приезду, вот увидишь, люди уже не будут такими несговорчивыми. По крайней мере не все».
– «Жаль барашка зря зарезали. Праздник не получился. Спасибо тебе сестренка. Чтобы я без тебя делал: мудрая ты у меня. Извини, ночевать не останемся, поедем обратно».
– «Куда ж ты на ночь глядя? Темно в горах и опасно. Мало ли что?»
– «Кого ты пугаешь? Забыла, что я бывший полевой командир?»
Машина Резвана и его команды медленно ехала по горной дороге, высвечивая фарами опасные повороты. Внезапно со стороны гор раздалась автоматная очередь. Длинная вереница трассирующих пуль, светящимся потоком прошла над крышей автомобиля.
Конец ознакомительного фрагмента.