Поп ВДВ
Шрифт:
– «Настраивал себя на победу, собирался с мыслями, вспоминал семью, родных мне людей. Искал поддержку в зале среди своих болельщиков».
– «Вот так и мы, сынок, побеждали Несправедливость. Когда наш эшелон в голодной казахской степи высадили на снег. Те, кто кричал проклятья, потерял веру в себя, переживал от совершенной над ним одним несправедливости, умерли первыми. Те, кто, сжав зубы и кулаки, запаслись терпением перед долгой схваткой с испытаниями смогли не только выжить, но и сберечь
– «Вот и перед моим поколением та же Задача. Страшно даже подумать, как нам победить в этой жестокой схватке с посланными олигархами войсками?»
– «Ты уже сам ответил на этот вопрос, сынок. Но это лишь половина проблемы».
– «Как это половина, что ты говоришь, отец? Разве победа над врагом – это все, о чем можно мечтать?»
– «Увы, нет. Выиграть один Поединок – не проблема, командир. Проблема: одержать уверенную победу и закрепить успех в грядущей Битве. Битве за Будущее».
– «Ничего, отец. Закончим войну, а там будет уже легче. Восстановим руины, накормим людей, обеспечим работой: все будут счастливы».
– «Я тоже так думал, сынок, когда был молод. Поверь мне: построите новый красивый город, еды будет всем хватать, машины красивые по новым дорогам поедут, а люди будут все также несчастны».
– «Но почему, отец?»
– «Такова жизнь, сынок. Такова жизнь… И запомни главное: Аллах становится на защиту голодных, грязных и обманутых в последний момент».
Домовой обход. Упертый майор, Наполеон, Гитлер и скрытые факты великого Противостояния
Полковой священник не ошибся в своих надеждах. Женсовет полка. Уставший от семейного насилия и ругани, взялся за перевоспитание своих глав семейств с завидным упорством и мужеством.
Еще бы! На кону стояло благополучие семей, будущее их детей и моральный облик офицерского корпуса. Женщины составили «график дежурств», разбившись на пары. Пока двое сопровождали священника в домовом обходе по адресам проживания, остальные приглядывали за их детьми.
И еще раз отец Глеб убедился в силе женского обаяния. По одиночке опустившиеся мужчины не стали бы слушать делегатов женсовета. Вместе со священником тройка составляла единый неоспоримый факт: хватит катиться вниз, пора встать с колен и взять себя в руки.
Глеб уже сам поверил в безошибочность данного метода, но тут произошла заминка. Подобно тому, что у каждого правила есть исключение. Нашелся и в гарнизоне подобный субъект.
– «К начхиму на дом мы не пойдем, – уперлись активистки женсовета».
– «Это еще почему? Мы же одна команда. Посмотрите: скольких нам удалось убедить, пусть не сразу начать жить заново, но хотя бы остановиться и подумать».
– «С теми: да, а с этим солдафоном спорить бесполезно: он сам
– «Ну, что ж; придется мне одному».
– «Попробуйте, батюшка, а после увидите, как мы были правы».
Священник постучал в обитую рваной клеенкой дверь майора.
– «Входи, не заперто, – гаркнул зычный командный голос».
– «Маяковский!» – удивился Глеб.
Он вошел в обшарпанную квартиру. Когда-то здесь жила семья офицера. Теперь же все свободное пространство на полу, под столом и даже пустая детская кроватка были заставлены стеклотарой из – под выпитой водки.
– «О, поп! Пузырь принес?»
– «Нет, я к вам по-другому поводу».
– «Ладно, на первый раз прощаю. Хорошо, что у меня еще есть заначка, – майор с шумом выудил из угла полную бутылку «беленькой»».
– «Ну че: вздрогнем за ВДВ?»
– «Я на службе не пью. У меня к вам разговор».
– «Без тоста разговаривать не буду!» – отрезал начхим.
Глеб слегка пригубил свой стакан.
– «Э, кончай халтурить! Тебе, что западло выпить за ВДВ?»
Пришлось Глебу забыть о сане и пить с майором наравне: спасенная душа важнее.
Они сидели, крепко подпитые в обнимку в десантных тельняшках:
– «Вот скажи, Глеб, как жить дальше, ради чего? Страну просрали: сдали америкосам на блюдечке с голубой каемочкой! Армию просрали: молодежь необстрелянную бросили волкам на убой! Где справедливость: я тебя спрашиваю? Ответишь: сам к тебе молиться пойду, если надо: левой ногой перекрещусь! – упертый майор попу. – Ты же советский человек, а значит атеист. Какого хрена ты в рясу влез?»
Глеб: – «Я не влезал в рясу. Я пошел на службу Вере. А Вера для меня прежде всего: Совесть, а Совесть у меня по Имени Отчеству. И отношусь я к ней с Уважением и это помогает мне в самые трудные дни остаться живым чувствительным человеком. Я хочу быть нужен людям. Стране, Армии. И ногой креститься не надо: кощунство это. А насчет безысходности, я тебе так скажу: было уже такое и наши отцы, и деды сумели пережить и переломить ситуацию».
– «Это когда?» – майор уперся на Глеба стеклянным взглядом.
– «А хоть, когда: можешь Наполеона вспомнить, можешь Гитлера. Каждый раз одна и та же схема».
– «Блин, Глеб, ты какой-то шибко ученый. Говоришь какими-то загадками».
– «Разъясняю: при Наполеоновском нашествии дошли до Москвы. При Гитлеровской оккупации тоже».
– «И в чем прикол? Оружие у них лучше или Тактика?»
– «Одного оружия и тактики мало. Нужен еще боевой дух, настрой на Победу».
– «Так откуда им взяться, если ты сам говоришь, две войны отступали, аж до самой Москвы?»