Поп-звёздные войны (Поцелуй змеи)
Шрифт:
Краб перебирал в уме известные варианты и вольно или невольно останавливался на Прохорове. Крабу не давал покоя запах одеколона "Шипр", который он почувствовал, когда боролся с киллером на тропинке возле дома. Так же пахло от Прохорова. Нет, запах был не таким резким как от следователя, но ведь Бальган недаром сказал, что майора теперь хоть неделю заставь в ванне отмокать – запах все равно останется. Если предположить, что Прохоров и есть наемный убийца, то само собой он, отправляясь на дело, не станет на себя выливать как обычно флакон своего любимого "Шипра", наоборот не будет им пользоваться. А с другой стороны – чего ему опасаться
– Прохоров-Прохоров, – вслух повторил он.
В дверях появилась заспанная Татьяна, кутающаяся в халатик. Она услышала, что в магнитофоне играет запись Коваленко и спросила, кивнув на источник звука:
– Фанатеешь?
– А? – переспросил Краб. – Что?
– Нравится, спрашиваю, – пояснила Татьяна, присаживаясь на кухне, – фанатеешь от слова "фанат". Сленг такой.
– Да, хорошие песни писал Коваленко, – ответил отец, – но не дождался он своего звездного часа, провалялся в картонной коробке до самой смерти.
Татьяна восприняла слова отца как упрек и ответила, что она для Коваленко ничего сделать не могла, она же не продюсер, а просто певица. Но сама в глубине своего мозга подумала, что могла она, могла ведь хотя бы послушать, если человек был так упорен, значит, ему действительно все это было очень нужно. Соврала Татьяна отцу – и время у нее есть и связи у нее есть – знакомых в шоу-бизнесе много, пристроила бы композитора из Няндомы хотя бы в оркестр куда играть или на студию. И был бы он тогда жив.
– Сейчас вот будут у меня рождественские каникулы, – пообещала отцу Татьяна, – я все кассеты и диски переслушаю. Все, что у меня есть в коробке, все переслушаю. Обещаю тебе!
Но Краб сказал, что дело сейчас не в коробке, как бы самим им не оказаться в коробке, только в длинной деревянной. Нужно было срочно что-то предпринимать, чтобы не оказаться снова под прицелом пистолета. Как известно – лучшая защита – это нападение, но дело осложняло то, что подозреваемых в покушении на Татьяну было слишком уж много и в какую сторону направить свои усилия известно не было. Тем более, что и Татьяна, и ее отец были в сыскном деле, как выразился Прохоров "ди-ле-тантами".
– А я сейчас спала, – сказала Татьяна, – и мне пришло откровение, что это не Бальган хочет меня убить. Понимаешь, я проснулась и подумала, что если бы это Бальган желал моей смерти, чтобы заработать на ней денег, то он бы наверняка подстроил бы какую-нибудь автокатастрофу или мое самоубийство. Для прессы. Такие смерти выгоднее для промоушена. Внезапная гибель в аварии трагична, вызывает сочувствие у народа, а внезапное самоубийство артиста ведет за собой массу слухов и домыслов, что позволяет еще долгое время держать еще долгое время интерес к нему на хорошем для продаж уровне. А если артиста застрелили, мне кажется, это не так интересно как самоубийство или авария.
– А мне Бальган рассказывал про какого-то известного мужика-музыканта, которого застрелили из пистолета, – парировал Краб, – застрелил его маньяк. Забыл, правда, я как мужика этого звали. Не по нашему.
– Ты что не помнишь как звали лидера легендарной ливерпульской четверки? – с хитрым прищуром спросила Татьяна.
– Почему же не помню, я все прекрасно помню, – ответил Краб, – его звали Дартаньян.
– Сам ты Дартаньян, – засмеялась Татьяна, – я, папа, честно иногда не пойму когда ты прикалываешься, а когда серьезно говоришь.
Краб кивнул. Он был согласен, что им необходимо найти настоящего заказчика и настоящего убийцу. Но как это сделать и где найти доказательство их причастности к покушению. Не подставляться же снова под очередные выстрелы, которые непременно последуют снова, ведь в третий раз им может и не повезти – и киллер может достичь своей цели.
Прижать Прохорова к теплой стенке и заставить его сознаться? Глупость. У Краба нет никаких доказательств его вины, кроме запаха одеколона, но и это лишь предположение, а никакое не доказательство. Майор сумеет выкрутиться из ситуации, еще и "пришьет" Крабу статью за нападение на сотрудника милиции и придется ехать тогда отцу Татьяны на Север не в купе, а в "столыпине". Голова трещала от мыслей и от безвыходности ситуации, а над их головами висела, как Дамоклов меч угроза очередного покушения.
– Ладно, папа, сколько не думай, а утро вечера мудренее, – сказала дочь, зевнув, – нам с тобой завтра еще ехать машину покупать, так что забудем на время обо всех неприятностях и будем тратить заработанные деньги. Очень, папа, я люблю тратить деньги.
– Таня, – окликнул ее отец и девушка обернулась, – я по поводу телохранителей с тобой хочу поговорить. Я же не могу с тобой быть всегда, когда мы убийцу поймаем, мне нужно будет уехать обратно в бригаду, продолжать службу.
– Я понимаю, – кивнула Татьяна, – Бальган же обещал мне телохранителей…
– Нет, ему я не доверяю, – сказал отец, – тут в Москве живут два моих лучших воспитанника – братья-близнецы, служили в нашей части, я их тренировал. Они мне письмо присылали, рассказывали, что служат в охранной фирме. Может быть их возьмешь лучше, чем бальгановских протеже?
– Пока мы не отыщем того, кто в меня стрелял и кто заказал меня убить, я тебя никуда не отпущу! – ответила Татьяна. – И ты будешь со мной рядом.
– Я на будущее строю планы, – уточнил отец.
– На "будущее" я согласна на твоих близнецов, – ответила Татьяна и пошла спать.
С утра Татьяна и ее отец вышли из дому, предварительно вызвав такси и отправились в автосалон, в котором Татьяна присмотрела себе автомобиль "Lexus". Они вошли в просторный, хорошо освещенный зал и навстречу им вышел приятный молодой человек в униформе. Он сразу же узнал певицу, широко улыбнулся и предложил пройти. Татьяна сразу же увидела посреди блестящих иномарок ту, что ей хотелось приобрести – шикарный внедорожник RX-330, о котором она мечтала и на который долго копила деньги. Татьяна сразу же пошла в его сторону, продавец последовал за ней, суетливо заглядывая в лицо, а Краб чуть поотстал – он не верил своим глазам, разглядывая цены на капотах машин – они были астрономическими.