Поп
Шрифт:
— Прошу вас, помочь! — громче произнес священник.
— Еще я хотел сказать, что просил разрешения...
— Уйдите! — воскликнул грозный протоиерей. — Я не могу вас видеть! Вон из моего дома!
— Простите... — Полковник удалился.
Матушка кинулась ему вдогонку.
— Аля, не смей! — крикнул ей отец Александр, но она не послушалась.
Витя так испугался, что заплакал. Тотчас вместе с братом заплакала и Людочка. Коля обхватил батюшку под коленками, как обхватывают мощный и надёжный ствол дерева. Саша и Миша тоже вот-вот готовы были разрыдаться. И только Ева проявила выдержку, взяла молитвослов
Вскоре вернулась матушка:
— Отец Александр, прервись на минуточку. Он не сердится...
— Он не сердится! — пыхнул гневом батюшка.
— Он хотел передать, что добивался разрешения похоронить казнённых по-христиански, с отпеванием. Но ему категорически отказали.
— У кого же он добивался разрешения? У шутштафелей этих? Вот тебе и полковник! — не остывал гнев отца Александра.
— Полно тебе, Саша! — укорила его Алевтина Андреевна. — Иван Фёдорович из кожи вон лезет.
— Никакой он не Иван Фёдорович! А обыкновеннейший... Розенкранц и Гильденштерн, — припечатал батюшка.
86.
Утром следующего дня он встал раньше всех, тихо собрался и ушёл из дома в брюках, рубашке и лёгком старом престаром плащике. Вывел из сарая велосипед и уехал из села. Матушка нашла записку: «Не беспокойтесь, буду к обеду». Тем временем отец Александр ехал по псковским просёлкам, держа путь строго на запад. Со вчерашнего он всё-таки был ещё не в себе, как бы слегка тронувшись рассудком. Он уверенно держал руль велосипеда, крутил педали сильными ногами, а перед его взором то и дело выплывали картины того, как люди убивают людей. То немцы расстреливали русских солдат, то русские солдаты запрыгивали в немецкий окоп и резали немцев, то немец гнался за девушкой, а, не будучи в силах догнать, стрелял ей вслед из ружья, то русский врывался в немецкий блиндаж и сыпал из автомата по сидящим там фашистам... Отец Александр отчётливо осознавал, что всё это происходит именно сейчас и именно здесь, в этом мире, созданном Богом и искажаемом сатаною. Он понимал, что на него свалилось тяжкое горе — дар провидения, и всё, что мерещится, в действительности происходит где-то, далеко или близко, но всё это не бред, а происходящее наяву.
— Ну конечно, иначе бы я видел не этих, а то, как вешают тех, вчерашних, — логично рассуждал он сам с собою.
Через некоторое время он добрался до берега священного озера, на котором его небесный покровитель одержал великую победу, и поехал вдоль берега к тому самому месту. Наконец, бросив велосипед, отец Александр оглянулся внимательно по сторонам, снял с себя одежды, оставшись в одних трусах, и отправился в воду. Некоторое время он плыл, потом стал нырять, до самого дна, нырял и шарил по дну в поисках чего-то, о чём мысленно просил. Выныривая, осенял себя крестным знамением и, глядя в небеса, умолял:
— Дай мне! Святый благоверный княже, солнце земли Русской! Дай мне свою победу!
И снова нырял. И снова выныривал с мольбой:
— Ну позволь мне найти её! Святый Александре!
Так повторялось много раз, покуда он не выбился из сил. Только тогда, помня о жене и детях, о прихожанах и о своём пленном воинстве, помня то огромное количество людей, ждущих его и любящих, отец Александр выбрался на берег, сел на песок и огорченно заплакал.
И сказал ему Александр:
— Что
87.
С этого дня батюшку нередко стали посещать видения, особенно когда поволнуется. Чаще всего виделось ему его воинство, как немцы гоняют его на разные трудовые повинности — чинить дорогу, валить лес, строить или ремонтировать здания. А однажды ночью батюшка проснулся с чётким осознанием того, что под малым куполом храма кто-то стонет. Он встал, тихонько оделся и отправился в свой храм. Шёл по ночному селу и сам себе удивлялся:
— До чего же ты чудной стал, отец Александр!
Под купол можно было проникнуть через отдельную лестницу в пристройке с северной стороны. Распугав там голубей, которые бешено метались во все стороны и пару раз погасили крыльями свечу, священник полез на карачках до деревянной двери, открывавшейся кверху, на ней висел замок, но батюшка прихватил ключи. В барабане под малым куполом имелось помещение, достаточное, чтобы в нём расположить человека. Предвидение не обмануло батюшку. Он обнаружил Луготинцева. Лёшка был ранен, голова его и предплечье обвязаны бинтами. Он спал и во сне тяжко стонал. Отец Александр не хотел его будить, но Алексей вдруг сам проснулся, приподнялся, тревожно вглядываясь в своего ночного гостя.
— Лежи, лежи, — сказал отец Александр.
— А, это вы, батюшка, — облегчённо вздохнул раненый.
— Как же ты тут очутился?
— Мне Николай Николаевич помог. Я к нему пришёл, а он меня сюда.
— И давно ли?
— Не помню. Дней несколько назад.
— Это он хорошо придумал. Никто и не догадается, что тут кто-то может прятаться. Вот только свет в окошке могут увидеть. А мы окошко фанеркой, вот. Тебе принести чего-нибудь?
— Спасибо, мне Николай Николаевич всё приносит.
— Не холодно?
— Да нет пока.
— Ну, лежи, прячься. Ишь ты, бывают подпольщики, а у меня завёлся подкуполыцик!
88.
На другой день отец Александр весело сказал Торопцеву:
— А я нашёл твой клад, Николай Николаевич.
— Да что вы! А я-то думал, никто не догадается.
— Никто и не догадается. Это только у меня чутьё. Вот дела! Бывает подполье, а у нас с тобой, Николай Николаич, создалось подкуполье.
Ему очень нравилась эта мысль, и он часто к ней возвращался, с улыбкой думая про своё подкуполье. Подкупольщик Алексей получал всё необходимое — еду, перевязку, обеззараживающие медикаменты, и вскоре дело пошло на поправку. Раны на голове и в предплечье стали быстро заживать. По ночам он уже вылезал из своего убежища, спускался и выходил на двор, потом батюшка сидел у него, угощал тем-сем и беседовал:
— Вот ты знаешь ли, кто тебя спасает сейчас, прячет от немца?
— Простите, батюшка! Я ж хотел убить вас, а вы... Спасибо вам.
— Не нам, не нам. Ты сейчас под шлемом самого Александра Суворова. Спросишь, как? А вот так. У моего храма два купола. Большой и малый. И обоим я дал имена. Большой, само собой разумеется, князь Александр Ярославич, победитель шведов и немцев. А малый — непобедимый полководец Александр Суворов. Так вот, ты под шапкой Александра Васильевича Суворова скрываешься, знай это.