Попадалово
Шрифт:
– На себя посмотри, пришел не понятно в чем в гости и хочешь, чтоб с тобой по-человечески общались.
– Я-то птица себе знакомая, а вот тебя увидел в первый раз.
– Ну, посмотрел, так иди по своим делам.
– Все надоело мне с тобой недобиток империализма разговаривать. Сейчас война, а ты от "большой любви" к советской власти к немцу перекинуться можешь. Придется сейчас тебя на месте
Вот тут я столько о себе любимом нового узнал, что просто слов нет, аж заслушался. И что он постоянно повторяет, что егерь, ну и ежу понятно, что не заяц.
– Все старый, понял я, что не предашь, но проверить то надо было.
– Ты, проверятель хренов, под образом посмотри. Там у меня еще с первой мировой погоны лежат.
– Сам вставай и смотри,- ответил я, раскручивая портупею и расплетая ноги бывшего офицера. Помогать ему встать я не стал, а просто перенес на топчан. Минут через двадцать ноги опять должны его слушаться.
– Ты уж извини старый, не знаю как по имени отчеству.
– Александр Петрович называй.
– Александр Петрович, теперь давай, и я представлюсь, лейтенант государственной безопасности Найденов Алексей Иванович.
– А вот как тебе представиться и не знаю, ну давай так, подполковник армии его императорского величества Носов Александр Петрович, или как в последний раз называли командир роты Рабоче-крестьянской Красной Армии. Потом капитан егерской службы.
– Значит, в одном звании служим.
– Почему в одном, я смотрю, ты же сказал что лейтенант.
– Так у нас специальное звание, на две ступени выше армейских.
– Как был бардак при царе батюшки, так до сих пор и остался. Молодежь уже не знает, кому специальные звания присваивают.
– Нет бардака, только мы и остались, но говорят скоро, как в армии звания будут.
Так и просидел я у этого офицера в квадрате почти час, после выпили моей водки за встречу и начали говорить по существу дела. Вот и нашел себе первого бойца, в следующий раз хоть будет, кого у машины оставить, когда на разведку пойду.
– Александр Петрович, а ведь время военное, так что призываю я тебя на действительную воинскую службу.
– Ух, ты, как помолодела призывная комиссия.
– Какая есть! Или возражения
– Вот как раз возражений у меня нет, только вопрос. Ты, почему один ходишь?
– Приходится, машину сопровождали всем отделением, когда пошел на разведку, пулеметы застрекотали, а вернувшись, увидел, что кроме меня и нет никого живого.
– Похоронил?
– Нет, машину угнать и документы собрать другие немцы могли, а вот если хоронить, то сразу понятно, что кто-то выжил и с грузом ушел.
– Правильно, ну ладно, насколько я понял груз надо спрятать?
– Не только спрятать, но и своим передать. А часть придется уничтожить, приказ такой.
– Ценный груз?
– Какая разница, какой?
– Просто винтарь у тебя странный, я такого никогда не видел, прицел длинный, приклад резной.
– Если надо еще есть, а приклад с немца снял, удобней с таким ходить, да и подошел к карабину идеально.
– Если так, то хорошо, дай-ка посмотреть.
Я достал магазин и отдал Тигра.
– А досылать как?
– Автоматически досылается патрон.
– Мощная штука.
– Мне нравится. Только бой, по сравнению с Мосиным, послабее.
– Ничего, ты подожди меня пять минут, переоденусь, я теперь вроде на действующей службе нахожусь, цивильное снять надо и документы забрать.
– Хорошее, подожду.
Так, теперь все стало на свои места, красный домик -- свой живет, синий -- враг народа. Ничего, начало положено.
Когда Петрович вышел из-за занавески моя челюсть опала вниз. Орден Красного Знамени и Георгиевский офицерский крест. А форма то новая, сразу видно недавно выдана. Ничего себе, словил пенсионера. Порывшись в командирской сумке, я отдал Носову один ТТ, который тот сразу прикрепил к новой портупее, и кобура сразу у пенсионера нашлась. Когда он побрился, то оказалось, что лет пятьдесят, а не шестьдесят как я думал. Голому собраться только подпоясаться, так и этому красному командиру. Двадцать минут и все уже собрано в узлы, не нажил он, видать, за свою службу почти ничего.