Попаданец 2
Шрифт:
Скинув в сенях свою тяжелую шубу, которую тут же забрал подскочивший холоп, боярин проследовал в просторную трапезную, которая легко могла бы вместить пару десятков человек.
– Извини, что заставил тебя обождать. — сказал Нездила Прокшинич, положив руку на плечо брату, когда подошел к столу.
– Все нормально. — с понимающей улыбкой ответил гость. — У меня дело не срочное, может подождать. Да и кормят тут добро.
Воеводу выдернули из-за стола в самый разгар ужина. И, хоть они уже успели поговорить на общие
– Давненько ты у меня не был. — протянул хозяин, разминая спину, когда уселся на свое место. — Погоди-ка, а этот дом ты же и не видал раньше?
– Нет, в прошлый раз, когда я приезжал, ты жил в небольшой избе еще. Похоже, дела у тебя идут хорошо. Пусть и впредь так будет!
Яков Прокшинич поднял свою чашу и осушил содержимое, а затем потянулся к своей сумке, лежащей рядом на лавке.
– Живем потихоньку. — улыбнулся воевода. — Что, наконец-то расскажешь, зачем прибыл? Я уже начал думать, будто просто проведать младшего братца захотелось.
– И это тоже, но у меня есть кое-что интересное.
Гость раздвинул остатки блюд на столе и начал раскладывать листы с отчетами из Боротно. Нездила Прокшинич наклонился поближе, а затем встал и быстро принес пару подсвечников и одну лампаду для лучшего освещения. Все таки время уже было вечернее и за окном давно стемнело.
– Хм. — все что произнес хозяин дома, медленно рассматривая каждый лист.
– Что думаешь?
Воевода сидел, загибая пальцы на руке, видимо помогая себе этим проверить расчеты.
– Цены низковаты, не обман? — вновь заговорил Нездила Прокшинич спустя минут десять полной тишины.
– Точно сказать не могу, мои люди не все слышали и видели, но говорят продавали и дешевле. Это среднее, что получилось. Например, сложили все количество дегтя, проданного за год и полную сумму. И вот, на одну корчагу получилась такая цена.
– Да знаю я, как это делается. — отмахнулся воевода. — Ты мне лучше скажи, почему это все на бумаге? Она же продается ими по 20 кун за лист.
Яков Прокшинич пожал плечами и потянулся к кувшину за добавкой, попутно отодвинув блюда с яствами еще дальше.
– Лист за 20 кун в три раза больше. Это они режут, чтобы удобнее было. Так что скажешь?
– А чего тут говорить? Поздравить тебя только можно, такую деревню заиметь каждый захочет. Не очень понимаю только, почему отдельно расписано про Смолинскую, там же тоже деготь сидят. Хотя, в конце обобщил с общим результатом.
Нездила опять взял в руки пару листов и начал что-то в них сравнивать.
– Сказывает, будто так удобнее. А коли еще в каких деревнях чего устроит, тоже в разное записывать станет. Видно где и как дела идут.
– Ну да, верно. Меньше запомнить надобно. Но все равно дорого так выходит. Судя по тому, что я вижу, он все время вел записи и уже для тебя написал вот это. — воевода обвел рукой разложенные листы и пригубил
– Они по началу на табличках глиняных пишут, отдают Тимофею, тот тоже сначала на них считает, а затем уже на бумагу переносит. Но, как я узнавал, бумаги он тратит все равно очень много, не сильно за нее переживая.
– И ты хочешь заставить его тратить меньше и отдавать тебе?
Снова раздался стук в дверь и в помещение осторожно зашел холоп воеводы.
– Надо ли со стола убрать лишнее?
– Нет, меду еще неси. — ответил вместо Нездилы брат и, получив кивок от своего боярина, холоп удалился. — Зачем же, он ее делает, пусть тратит, коли так нужно. Я показать хотел, как хорошо придумано. Тут все понятно, чего сколько купили, продали и по какой цене.
– И мы так делаем, не на бумаге, но все же. — подняв бровь непонимающе уставился на брата Нездила.
– Не совсем. Я говорю не только про эти бумаги, но и те, с которых все это писалось.
– Выкрасть нужно?
– Вот ты вроде бы и умный всегда, а как сказанешь! Такой нужды нет, он сам покажет, только вернуть просит, хочет сохранить. Или подождать, пока себе перепишет. Я и подумал, что если у нас все похоже сделать. Мне будет понятнее, как деревни год от году меняются, а у тебя тут вообще город небольшой, наверняка товаров учитывать много приходится.
Яков Прокшинич еще некоторое время потратил на объяснение своих мыслей и как это можно подстроить под задачи воеводы. У него здесь хоть и не было товаров на продажу, но средства на содержание получались от города и подконтрольных земель. Расходы тоже были самыми разнообразными. Сколько откуда пришло и ушло не припомнишь, а записи велись в основном только о содержимом оружейных и амбаров.
– Многовато ты хочешь, кто этим заниматься станет? Каждую деревню описывать, каждого местного купца. Ты еще скажи, писать, что каждый мой дружинник за ужином съел. — Нездила покачал головой с улыбкой, довольный своей шуткой.
– Тимофей записывает. — с каменным лицом ответил Яков Прокшинич.
Воевода прокручивал в голове предложение брата, но никак не мог уложить в голове, как это все должно быть устроено, чтобы охватить полностью все сферы жизни. Ничего не выходило, он знал как устроена жизнь в Боротно, здесь, в Луках, было все совсем иначе.
– Сложно это, да и устроено все как у купчишки смышленого. Но что-то в этом есть. Если решишься, то рассказывай, что дельного выходит. Да и я бы посмотрел на остальные записи, может и выдумаю чего для себя. Только как мы их поймем? Тимофей же на своем каком-то выдуманном языке пишет, он хоть и похож, да и цыферь купцы многие его ведают, но нам будет не просто.
– Для нас перепишет как эти. — кивнул Яков на разложенные бумаги.
– Ты бы его приструнил, чтобы не выделялся. Скоро прознают про эту бесовщину и проблемы могут быть.