Попаданец и Огонек: Иные в академии
Шрифт:
Я увожу Мелани к себе в квартиру, а она так послушно идет. Может тут есть подвох? Но все же она еще отстраненная и печальная.
В квартиру Мелани проходит неспеша. Поправляет свои волосы. И сразу же направляется к окну… может мне заколотить все окна, чтобы Мел, наконец, смотрела на меня?
Хотя… я знаю, что из окна моей квартиры открывается прекрасный вид… Мелани ведь мечтала о таком.
Огонек распахивает шторы, смотрит таким безмятежным взглядом вдаль.
Не могу удержаться и направляюсь к ней,
— Я был идиотом, Мелани… Чуть не потерял тебя по собственной дурости… — веду ладонью по ее руке, жмурю глаза, когда представляю, что мог не успеть… — Одна студентка — Элис… Она нашла письмо твоей сестры, в котором говорилось, чтобы ты не приезжала в Варлайт.
Мелани вздыхает, обнимает себя за плечи, вздрагивает. И я не могу просто так стоять, обнимаю ее со спины.
— Как ты успел все организовать?
— У меня такая работа… — ухмыляюсь, а у самого все плывет перед глазами от близости самой желанной девушки на Свете.
— А кровать, белье? — Мелани ухмыляется, и мне кажется, что она даже улыбнулась. — Это тоже входит в твою работу? Ты даже успел позаботиться о мелочах?
Оборачиваюсь, осматривая кровать… Которую наконец-то мне довезли. Закусываю губу, Мелани меня раскусила.
— Я просто хотел, чтобы у нас была красивая свадьба… и после…
— А белье из «Феерии кружев»?
— Эмм… я просто не мог его не купить, — прижимаю Мелани сильнее к себе, и могу поклясться, что она расслабляется в моих руках и немного отклоняет голову на мое плечо.
— Я тебя еще не простила! — говорит таким тихим голосом, задерживая мои руки, что уже скользят по ее талии к животу и обратно.
— Я буду вымаливать прощения всю жизнь, — не могу сдержаться и прикасаюсь губами к шее Мелани, слыша ее всхлип.
— Ты слишком самоуверенный, Марк!
Очень согласен с таким определением… Но сердце разрывает от чувств…
— Я люблю тебя, Мелани, — говорю своей жене то, что чувствую, и Огонек замирает. — Я наглый, самоуверенный, дурной… Но я люблю тебя, Мел. Я полностью беру ответственность за тебя, свои слова, поступки, за нашу жизнь… Я кто угодно, Мел, но не предатель.
— Еще ты лжец, Марк! — говорит Мел дрожащим голосом, но прижимает мои руки сильнее к себе, откидывая голову мне на грудь.
— В том, что я тебя люблю, что хочу разделить с тобой свою жизнь — я не вру… — улыбка само собой рождается на моем лице, а голос становится мягким и нежным. — Больше никакого обмана, Мелани, — замечаю, что на автомате тяну шнуровку корсета Мелани, ослабляя натяжение.
Спускаю немного один рукав платья Мелани и целую плечо. И я и Мел дышим слишком глубоко, словно мы находимся под опьянением.
— Я тебя еще не простила, Марк, — вздыхает Мел, когда я, скидываю праздничный камзол с плеч, ослабляя ворот рубашки и снова притягиваю Мелани к себе, сминая ее талию,
— Я уже не смогу отпустить тебя, Мелани! — скалюсь в улыбке, задыхаясь от эмоций. — Ты теперь моя, Огонек! — разворачиваю Мелани лицом к себе, прижимая ближе, утопая в ее взгляде с поволокой.
И я не хочу больше себя сдерживать, целую свою жену, чувствуя ответную нежность. Меня обнимают! Меня обнимает моя жена!
Разрываю поцелуй только для того, чтобы спросить:
— Мелани, ты согласна быть моей женой? — бегаю взглядом по лицу Мелани. Я просто умру на месте, если услышу ее отказ… Она медлит. Мучает. А после, коварно улыбается. — Ме-ла-ни! — хриплю ей в губы, сминая ладонями ее талию. — Я понимаю, что тебе сложно довериться мне… Что я перепрыгнул несколько основных этапов развития отношений, но…
Мел останавливает мою речь, и отвечает:
Глава 24
Вместе
Мелани
— Ты сказал, что не сможешь отпустить меня, Марк… — смотрю на этого невыносимого иномирца, которого, одновременно, знаю и не знаю вовсе. Плут, мошенник, фокусник… и просто невыносимо мой собственный… Марк был рядом всегда… в самые трудные моменты моей жизни…
— Не отпущу… — мягко улыбается, держит меня за руки. В его ладонях мои запястья с браслетами-блокаторами.
В свете золотистого мягкого солнца радужки его глаз, как весенняя трава. В квартире Марка, тепло, свежи и уютно. И это — благодаря хозяину дома, в чьей душе свет.
— Ну тогда не отпускай, — улыбаюсь, не в силах оттолкнуть своего невыносимого мужа. — Я и сама тебя никогда не отпущу.
— Мелани, — улыбается, как сумасшедший, и в его руках, от которых исходит легкое покалывающее свечение, растворяются браслеты-оковы, освобождая меня от прежней жизни.
Взвизгиваю, начинаю немного смеяться, потому что Марк подхватывает меня на руки так быстро, что цепляюсь руками за его шею. А меня уже несут к кровати.
Это случится…
Но мне не страшно вовсе. Было страшно, когда я думала, что когда-нибудь близость с мужем будет, но я не знала, что им будет Марк!
Он мой!
Марк ложиться со мной на кровать, на такую мягкую, пахнущую лавандой, нависает замирая, нежно касаясь моего лица, отодвигая локоны. И я тону от ласки и осторожности прикосновения. А еще любуюсь им: юные, правильные, мужественные черты лица, сильные руки с развитыми мышцами…
Самый прекрасный мужчина на свете.
А еще, никогда бы не подумала, что могу читать по глазам. У Марка в них видна его душа. И никогда бы не подумала, что встречу столько искренности.