Попаданец (семь книг в одном томе)
Шрифт:
– В игру вступает Тайшана?
– Желваки заиграли на острых скулах императрицы.
– Плохо дело, ты хоть и редкостный гад, но тебе не откажешь в шарме мой старый враг.
– Мне тоже было приятно все это время гоняться за тобой.
– Рассмеялась тихо тень.
– Так что мальчик?
– Мальчик?
– Императрица передернула плечами, нахмурив брови.
– Он взял твой подарок.
– Хорошо.
– В подтверждение слов тень мягко склонила голову.
– Очень хорошо, корми его с рук аккуратно Гальверхейм, не потеряй его.
– Мне он нравиться.
– Женщина откинула назад голову, прикрыв веки.
– Знаешь, на тебя похож, вернее на того, каким ты был когда-то очень давно.
– Не играйся Галчонок, не
– Тень взволнованно подернулась рябью.
– Не испорть мне мальца!
– Да я что?
– Женщина кокетливо в полуулыбке вскинула бровь.
– Подумаешь, какие мы нежные, я может из благих побуждений.
– Не смеши меня, где мы с тобой и где благие побуждения?
– Тень сурово нависла над бассейном.
– Смотри у меня! Головой за него отвечаешь, никто не должен знать о его судьбе!
***
Два разных полюса города замерли в каком-то тягостном ожидании. У южных ворот лейтенант Персиваль, впервые за чуть более чем двадцатилетний стаж несения караула на вратах города, с замиранием сердца всматривался в приоткрытые створки, а выше не ведая о том, точно так же у северных ворот замер караул лейтенанта Келснера.
Полдень. Жаркий с высоким и жарким солнцем, никогда не был помехой для бесконечной вереницы посетителей Финора. Так было определенно еще более ста лет назад, западные и восточные ворота выпускали из каменного мешка стен, а север и юг были приемной. Здесь никогда не было перерыва, народ грязной мутной и разномастной толпой втекал в узкие стены города, дабы затеряться в нем, разбившись на тысячи судеб и вот сейчас, привычный порядок вещей был нарушен. Городская стража юга и севера с недоумением взирала на внезапно онемевший зев врат, впервые наверно за все время, что люди здесь несут службу совершенно остановившийся, совсем. То есть полностью. В ворота города вдруг совершенно прекратили входить люди.
– Лейтенант?
– К Персивалю подходил его десяток, в недоумении оглядываясь по сторонам.
– Что происходит?
И точно так же стражники северных врат осторожно жались к Келснеру, пытая его вопросами, что впрочем было бесполезно, так как не тот не этот совершенно не догадывались об истинном значении сей немоты.
– Тихо!
– Келснер поджарый властный мужчина, воздел сжатый кулак, прекращая пересуды.
– Встали по местам, я кажется что-то слышу.
– По местам!
– Персиваль так же расслышал какой-то приближающийся гул.
– Всем внимание!
Но внимание требовать от служивых не нужно было, оно что с севера, что с юга всецело и так было приковано к распахнутым створкам, сквозь которые просматривался хорошо кусок тракта и нарастающее облако дорожной пыли.
– Боги поднебесья!
– Первыми всполошились стражники с севера, внезапно словно тараканы, брызнувшие в разные стороны из-под тапка. Келснер бывший бравый вояка не сразу осознал всю плачевность своей ситуации, в считанные секунды все его подчиненные скрылись в караульных помещениях, оставив лейтенанта одного в центре ворот, с открытым ртом и бешено стучащим сердцем, причем не в груди слева, а где-то, судя по ощущениям гораздо ниже.
Мощь вот как можно было охарактеризовать дутого мышцами вороного коня тяжа, что внес первым в ворота своего пугающего седока. Да, это не простой конь, по его виду можно было подумать, что этот конь съел еще одного коня, что бы его мышцы и холка смогли достичь подобного размера. Специальная рыцарская порода, Келснер когда-то в былые годы служивший в армии и повидавший разного на своем веку, знал, что подобный жеребец стоит по деньгам как три деревеньки разом со всем скотом как двуногим, так и более дорогим, четвероногим. Это не тупые клячи по золотому отдаваемые конными заводчиками, это целая история и аристократия в мире животных. Только знать и только рыцарские семьи имели право владеть подобным великолепием, заточенным исключительно под их нужды. Машина
Келснер немного запоздало, но по уставу склонился в поклоне, ибо других толкований быть не могло, сидящая на жеребце коротко стриженная и закованная в тяжелый доспех женщина принадлежала ордену бестиаров, самому грозному, беспощадному и старому ордену короны, чей авторитет никогда и никем не ставился под сомнения, по крайней мере, в твердом уме и трезвой памяти, так сказать во избежание. В подтверждение его мыслей следом за женщиной в ворота въехал знаменосец, на таком же тяже и так же при полном доспехе. За его спиной развевалось кроваво красное знамя с черным шипастым крестом, а древко венчал оскалом зубастый череп какой-то злобной твари.
– Ты старший?
– Женщина не удостоила его даже взглядом, заговорил знаменосец.
– Да господин.
– Произнес лейтенант, не поднимая головы, теперь ему была очевидна причина того, что дорога в миг опустела, никто и никогда бы не посмел идти рядом с такими попутчиками, а тем более обогнать или осмелиться плестись в хвосте. Бестиаров знали все, причем помимо их прямого функционала и правого дела исполняемого ими, по большей части народ шептался о другой стороне медали, ведь не для кого не секрет, что рыцари похищали детей, именно так. Что бы получился толк из бойца, не достаточно иметь храброго сердца и дюжих кулаков, его еще необходимо воспитать соответственно, заложить с малых лет не только мотивацию в голову, но и специфическую моторику, дабы тело в совершенстве подходило для нелегкой науки владения хладным и смертельным железом. Там нет ни грамма страха, там нет ни миллиметра сомнений за этой железной броней, говорят даже, что в застенках замка Дош, некогда простые смертные дети в муках боли и алхимических парах чадящих курен, навсегда теряют свою человеческую суть, меняя не только свой разум, но и частично тело.
– Пиши.
– Презрительно процедил знаменосец.
– Командор Шернье прибыла по приглашению Ганса Гербельта в Финор, с ней пятьдесят и два рыцаря, семь повозок инвентаря, четыре с вспомогательным снаряжением, и три будки.
Страж на негнущихся ногах, по уставу встал за деревянную трибуну, дрожащими руками ведя полагающуюся запись на грамоте.
Будки...
Казалось, и без того черная волна страха усилилась еще большими оттенками тьмы. Целое крыло в полной своей комплектации входило в город, а с ними верные их подручные, черные псы Гаркона! Жуткие гончие, верные загонщики и следопыты, а главное убийцы со щенячьих лет взращенные на жажде погони и крови терзаемых ими жертв. Эта порода собак выводилась бестиарами специально, а все те же слухи разносили по свету молву, что им скармливали детей не прошедших ряд испытаний в ордене.
На испуганного стражника, никто больше не обращал внимания. В город стройными рядами вливалась стальная мощь рыцарского ордена. Слаженные ряды, четкие и короткие действия, вся группа шла на марше, без запинки продвигаясь к цели. Это одна из характерных черт бестиаров, вместо плюмажей и лент, их доспехи, как правило украшали шипы, а лица шрамы. Крытые возы кунги, были по бортам увешаны жуткими алебардами, пиками, рогатинами. С тыльной стороны повозок, Келснер рассмотрел барабаны с шипованными железными цепями, а на один из барабанов была намотана стальная сеть, явно не рыболовного толка. Те самые будки, о которых ему сообщили, были укрыты шкурами, страж лишь рассмотрел в щель понизу крупные черные лапы собак беспокойно возившихся в клетках. Причем в полной тишине, да уж, похоже, народ правду говорит, что собакам рыцари горло надрезают в особом месте, после чего они немыми становятся. Это мол специально, твари всякие, на которых охотятся рыцари, очень чутки слухом, а вот такую немую загонную охоту не все в силах распознать.