Попаданец со шпагой
Шрифт:
– Вот давайте и закрепим это состояние. Анастасия Сергеевна, или я вас лечу и вы меня слушаетесь, или я не отвечаю за последствия. Именно так я и скажу вашему отцу. Как вы думаете, что он решит?
Настя сразу поняла последствия и больше занудничать не стала. Я поспешил откланяться, пообещав, что сегодня еще зайду. Прямо в коридоре встретил Сокова-старшего и тут же поспешил взять быка за рога:
– Доброе утро, Сергей Васильевич.
– Доброе. – Подполковник был довольно приветлив, что вселяло оптимизм. – Вадим Федорович, я обдумал наш разговор,
– Обязательно отвечу на все, но давайте пока попробуем разобраться с одной проблемой, которая, думаю, вас тоже серьезно волнует.
– Вы о чем? – Брови Сокова надменно вскинулись.
– Сергей Васильевич, позвольте мне, во-первых, осмотреть тело доставленного вчера человека, а во-вторых, осмотреть место, где его нашли.
– Я, конечно, могу вам это обеспечить, но с какой целью? – Мой собеседник опять стал смотреть чуть подозрительно.
– Да чтобы попытаться хоть немного понять (в этом месте очень рвался с языка матерный артикль, эмоциональность которого была бы понятней и убедительней многих слов, но приходилось обходиться цензурным языком), откуда он здесь взялся.
– Он в подвале. Тихон вам покажет. Но только сегодня уже похороны. Отец Паисий приедет часа через два.
– Похороны? На кладбище?
– А что вы думали? У него на шее остался крестик. Серебряный, судя по всему. Не посмели его разбойники снять. Неужели мы похороним христианина на пустыре?
– Нет, конечно, но так вот быстро… Не дожидаясь расследования?
– Лето на дворе, Вадим Федорович. Не следует покойников долго держать. Сегодня же и похороним.
– Ну, хоть содержимое карманов я могу посмотреть? Это может быть важно.
– Несомненно. Тихон вам все покажет.
– Благодарю. Я могу идти к телу? – мне показалось, что подполковник держится со мной уж слишком официально, хотя я, конечно, мог и ошибаться.
Соков молча кивнул, и я отправился искать своего слугу. Нашелся Тихон, естественно, на кухне, где уминал кашу, параллельно пытаясь заигрывать с кухаркой Татьяной. Кстати, весьма аппетитная особа, хоть и слегка полновата, но это уж работа такая.
Услышав о моем желании, Тихон, даже не доев свою гречку, немедленно вскочил и проводил меня в подвал, к телу. Канделябр со свечами, который мужик прихватил с собой, буквально должен был, по его мнению, символизировать важность и значимость моей персоны: свечей на семь, не меньше.
Просто удивительно, как мертвые люди разительно непохожи на себя живых: расслабившиеся мышцы лица позволяют коже сползти и совершенно обтянуть собой кости черепа. Так что я даже не мог судить, видел ли я когда-нибудь этого человека или нет.
Ну, так: кожа на пальцах вполне нормальная, значит, кольца или перстня с него не сдирали, а вот часиков никаких нет. Ой, не верю я, что мужик в таком прикиде какой-нибудь «Ролекс» или «Сейко» на руке не таскал!
Ага! И восходящее солнышко на тыльной стороне ладони. Причем совсем не с японского флага. Из «этих», значит…
Рана… Тут классика – тупым предметом (но в данном
– Тихон! Пойдем покажешь, что у человека в карманах было.
– Да не извольте беспокоиться, ваше благородие, все как ни есть собрали. Пойдемте за мной!
Да уж! Мало тебя, парень, муштровали! Тихон повернулся ко мне спиной и стал подниматься по лестнице, совершенно искренне считая, что если света достаточно ему, то и мне хватит. А между тем из-за его широкой спины пробивалось только ничтожное подобие освещения. Но, хоть и на пределе, мне его хватило, чтобы выбраться из подвала непокалеченным.
Содержимое карманов «пациента» было ожидаемым: ключи от машины с мерседесовским брелоком, ключи, вероятно, от квартиры и бумажка с номером телефона и пометкой «Павел». Явно мужик из сравнимого с моим времени.
– Часов на нем не было? На руке? – на всякий случай спросил я своего слугу, хотя заранее знал ответ.
– Ни в коем разе, Вадим Федорович, все, что при нем было, здеся!
– Ладно, я хочу осмотреть место, где нашли труп. Если можно, то в присутствии того мужика, который нашел.
– Отчего же не можно – с нашим удовольствием. Миха пока на усадьбе, в сарае прохлаждается.
– Не понял. Что значит прохлаждается? Где?
– Ну, в сарае, стало быть, заперт, ждет, когда полиция из Пскова приедет.
Ой-еооо! Вот только полиции мне и не хватало! Ну, Сергей Васильевич! Ну, спасибо! Теперь точно нужно этих убивцев найти поскорее, иначе мне полный «алескапут»!
– Тогда давай его скорее сюда, и поехали!
– Сей момент, барин! – Тихона тут же сдуло с места, а через минут десять передо мной уже тормознула коляска с парой гнедых (или рыжих) коней. Тихон сидел на козлах, а рядом с ним скрючился совершенно ничтожный мужичонка, тот, что еще вчера мне казался вполне достойным русским крестьянином.
Я запрыгнул в экипаж, и нас затрясло по проселочной дороге. Мимо пронеслось поле, въехали в лес. Летние запахи русского леса! (Да и необязательно русского – леса средней полосы.) Черт! Голову, конечно, не кружат, как написала бы какая-нибудь барышня… Но впечатляют! И где там запах хвои, где черники, где липы, не поймешь. Но его, этот запах, просто можно нарезать ломтями, заворачивать в пленку и продавать за сумасшедшие деньги. Купят! Особенно зимой. Особенно если удастся законсервировать и этот сладкий, изнуряющий зной…
– Приехали, барин! Здесь! – Мужичок дергал Тихона за рукав и заискивающе смотрел на меня. – Здесь он лежал! Вот перед этим ясенем, в канаве.
Я уже почти наверняка был уверен в том, что увижу. Так и оказалось: примятая трава в том, что канавой являлось чисто номинально – дождей давно не было. И лишь слабые мазки крови на травинках. Это притом, что зему от души приголубили по черепу. И рядом тоже никаких следов крови. То есть уконтрапупили моего менее везучего товарища по несчастью явно не здесь.