Попаданец со шпагой
Шрифт:
– Замечательно, превосходно! Вы бы знали, с каким нетерпением я ждал нашей встречи! Впрочем, лучше пройдемте в лабораторию.
В лаборатории ощутимо пованивало тухлым мясом, и этот запах не могли заглушить даже реактивы. Понятно – вероятно, оба дня без перерыва сельский исследователь провел в этом помещении.
– Вадим Федорович, – начал торжественно вещать доктор, – вы оказались совершенно правы! Ваша гипотеза блестяще подтвердилась!
«Да шо ви говорите! – подумалось мне почему-то с псевдоодесским акцентом. – А то я не знал!» Но вслух, разумеется,
– Неужели?! Все подтвердилось? Не томите, Филипп Степанович, рассказывайте!
– Еще позавчера, сразу после вашего отъезда, я отрезал пару кусочков мяса, сделал смывы с них и посмотрел на полученное в микроскоп – бациллы там были. Немного, но были. Потом я положил оба образца в колбы, закрыл пробками, чтобы туда не лезли насекомые, и выставил на солнце. Через четыре часа сделал смыв с одного из кусков и снова исследовал – бацилл стало больше. А мясо начало существенно пахнуть. Еле дождался вечера и исследовал второй, уже совершенно протухший кусок – бациллы просто кишели! Представляете?
– Да уж! Трудно представить более убедительный эксперимент. Значит, я все-таки был прав.
– Несомненно! Ведь это еще не все! – Доктор просто захлебывался от нетерпения и желания поскорее поделиться со мной своим триумфом. – Я взял образец с воспаленной раны одного моего пациента, так действительно, там было почти столько же этих бацилл, как в тухлом мясе, понимаете? Теперь можно совершенно смело утверждать, что именно они вызывают нагноение и воспаление ран.
– Искренне поздравляю вас! – Я затряс руку Бородкина, и он не смог сдержать довольной улыбки.
– Ну что вы! Идея-то была ваша. Я, когда буду писать статью об этом, несомненно, укажу на то, что мы сделали это открытие вместе. И еще… У меня появились некоторые мысли по этому поводу.
– Поделитесь ими, надеюсь?
– О чем речь, коллега! (Ого – уже коллега!) Я обнаружил, что на нашей коже тоже обитают эти микроскопические существа, но, вероятно, именно кожа не дает им возможности разрушать организм, а вот если она повреждена, тогда они нападают и начинают действительно «пожирать» нас и размножаться.
«Нет, какой славный дядька! Какой молодец! Умеет ведь думать!» – Я мысленно аплодировал сельскому врачу. Конечно, для меня совершенно не представляло бы труда тут же уесть ликующего Айболита парочкой убойных вопросиков, но оно мне надо? Правильно ведь мыслит. В нужном направлении. Надо поддержать: – Если стала ясна причина, то можно подумать и о методах лечения, верно?
– Конечно! И основной принцип, я думаю, убить бацилл, но при этом не навредить пациенту, правильно?
– Да, Филипп Степанович, я ведь после нашего с вами разговора тоже думал над этой проблемой. Надеюсь, вы поймете вполне естественное человеческое желание помечтать на тему «А если я все-таки прав?»
– Еще бы!
– Так вот, я пришел к точно такому же, как вы, вопросу: «Как погубить бацилл, не навредив человеку. Что убивает все живое? Огонь, правильно?»
Лицо собеседника мгновенно сообщило
– Естественно, я не предлагаю жечь огнем ваших пациентов. Но ведь о прижигании ран раскаленным железом вам, конечно, известно.
– Конечно. – Доктор все еще не мог понять, к чему я веду.
– А мне теперь ясно почему. Смотрите: вы же сами сказали, что на коже у нас есть бациллы. И на свежем мясе они тоже есть. То, что мясо жареное или копченое хранится дольше сырого, вы тоже, разумеется, знаете. О причине теперь догадаетесь?
– Подождите… Вы хотите сказать, что при жарке умирают те бациллы, которые там были, и пока заведутся и размножатся новые…
– Браво! Вы очень сообразительный человек! – Лицо доктора слегка порозовело от похвалы. – Именно это я и имел в виду. И еще: ведь копченое мясо хранится дольше жареного, так ведь?
– Дольше, несомненно. А к чему вы это? Я не успеваю за вашими мыслями.
– Это просто потому, что я думал заранее, предположив результаты ваших экспериментов. Смотрите: копченое хранится дольше жареного, не значит ли это, что при копчении мясо покрывается и пропитывается веществом, угнетающим бацилл?
– Вполне логично. Надо проверить.
– Значит, есть вещества, которые убивают эти зловредные существа, но не вредны человеку. Правильно? Ведь мы же едим копченое и не болеем от этого.
– Вы предлагаете коптить раны? – скептически прищурился доктор.
– Да ни в коем случае. Ни коптить, ни солить. Я предлагаю искать вещества, которые были бы безопасны для нас, но убивали бы бацилл. Кстати, высокие температуры – это уже решение кое-каких проблем. В перспективе, конечно.
– Вы о чем?
– Ой, простите, скачу с темы на тему. Вы же сами в первую очередь вспомнили о сохранности продуктов. Понимаете, возможно, если «сварить» их в герметически закрытой посуде, то они смогут храниться чуть ли не вечно, правильно? Если продукты пожирают бациллы и всех их убить, не пустить новых, то ведь не будет и гниения. Правильно я рассуждаю?
– Ничего себе! – Слегка обалдевший доктор даже забыл про медицину. – Вроде бы придраться не к чему – все логично. Но нужны будут эксперименты, чтобы убедиться в вашей правоте.
– Эксперименты-то ведь нехитрые, правда, для сколь-нибудь серьезных выводов потребуется время. Но если все получится, то ведь какие возможности открываются, а?
– Совершенно небывалые, согласен. – Доктор был слегка ошарашен, и я его даже слегка жалел: шутка ли, столько информации и пищи для размышлений, может и крыша поехать у человека с недостаточно стойкой психикой. Пожалуй, пора заканчивать грузить идеями добрейшего Филиппа Степановича. Пока… В следующий раз перейду к спирту как дезинфекции, а там глядишь – и сырье для получения йода подоспеет. И тут вдруг Бородкин усадил меня крепко. А вот нечего было считать себя самым умным и образованным. Держал, оказывается, сельский лекарь руку на пульсе современной ему науки. Он вдруг слегка задумался и выдал: