Попаданец со шпагой

Коротин Вячеслав Юрьевич

Вроде бы был удовлетворен и заинтригован даже подвыпивший Беклемишев. А у Арнаутова просто по-рачьи стали вылезать глаза из орбит.

– Вы химик?

– Доктор химии. Открывший, простите за нескромность, два новых простых вещества.

Теперь и у Сереги нижняя челюсть стукнула по столу.

– Ни черта себе! Вадик, какие?

– Йод и алюминий. Не один, правда, в паре с одним сельским врачом. Но я вас очень прошу оставить эту тему – некомфортно чувствовать себя свадебным генералом за столом с товарищами по оружию.

– Отдаю

должное вашей скромности, господин поручик, – корнет уже смотрел на меня с немым обожанием (как быстро меняется настроение у мальчишек), – но, если позволите… Вы говорили о минном деле…

– Да, я сделал новое мощное взрывчатое вещество и теперь работаю в войсках по его боевому применению. Кое-какие успехи уже есть. Смею вас уверить, господа, что при штурме позиций, оборудованных Первым Пионерным, враги понесут куда большие потери, чем на всяких других… И хватит уже об этом. Вы меня встретили тостом за пионеров, я поднимаю бокал за глаза и уши армии, за стремительную сталь, карающую врагов России. За кавалерию!

Оценили. Встали и чокнулись со мной. На лицах сплошная благожелательность. Как мало все-таки надо мужчине, который всегда в душе будет оставаться мальчишкой, – похвали его или его песочницу…

У дверей послышалось шевеление – ямщики, перекусив и выпив, собрались продолжить свой путь по ночной дороге. Вот меня, например, на улицу бы никто сейчас выйти не заставил, а эти идут. Да еще и поедут. Когда же они хотя бы спят?

Впрочем, до Смоленска часа четыре пути. Но все равно я бы сначала выспался…

Оба мужика одновременно подошли к двери, тот, кто повыше, пропустил коллегу вперед, оглянулся, посмотрел на меня… Подмигнул и вышел.

Вроде выпил я не так уж и много… Мать-перемать! Силантий???

Дверь захлопнулась, и мой порыв вскочить и выскочить во двор был тут же погашен штабс-капитаном:

– Господин Демидов, как старший за столом, настоятельно вас прошу его не покидать. Что вы, честное слово, постоянно исчезаете? Вас не устраивает наша компания?

Так. Еще один нарезался. Сейчас и до «ты меня уважаешь?» дойдет. Ладно, потерпим.

– Просто один из мужиков показался знакомым. Но, наверное, обознался. Да и не так это важно. Простите, господа, это от неожиданности.

Естественно, тут же забулькало по рюмкам. Еще час застолья, и Беклемишев с Арнаутовым оставили нас наконец в покое, удалившись в свои комнаты.

– Ты когда выезжаешь? – спросил Сергей.

– Да время терпит. Когда высплюсь, а ты?

– Увы. У нас не терпит – часиков в десять должны быть уже в седле.

– Обидно. Спать хочется зверски, но ради такого случая потерплю. Давай собираться с мыслями и координировать-планировать наши действия.

– Да уж, придется. Только сначала удовлетвори мое любопытство, а то я с ума свихнусь: за что Владимира отхватить умудрился? Совсем не по чину для поручика.

– Так это не поручика и награждали – доктора химии. Лично император.

Два новых элемента для страны, те самые «Польза. Честь. Слава», что являются девизом ордена. Все банально, никаких особых подвигов я не свершал.

Далее поделились результатами нашего «прогрессорства». С удивлением узнал, что, оказывается, есть турбинные пули для гладкоствола. Ну и хорошо, пусть себе внедряются, курочка, как говорится, по зернышку клюет. Глядишь, и количество мелочей перерастет в качество. Про капсюли я тоже думал, но тут пришлось опустить собрата на грешную землю:

– Сереж, все это, разумеется, здорово и, пожалуй, даже выполнимо, но в мизерных масштабах. И упрется все не в металлообработку, а в химпром. Он ведь возможен только в кустарных объемах и под моим неустанным присмотром. Идеи есть – рук и голов нет. Почти. Я могу допустить, что можно выбить средства на заводик, а кто на нем работать будет? Тем более такую капризную дрянь, как гремучая ртуть или нитроглицерин, производить. Ведь стоит мне отвернуться, и взлетит под небеса все это производство. Нет?

– Пожалуй. Но неужели совсем нельзя?

– Совсем нельзя делить на ноль. Я ведь как раз над этим и работаю: сделал немного нитроглицерина – сразу в динамитную шашку. Но в масштабах колбы, а не бочки. Понимаешь?

– Да уж не дурак. И не в керосиновой лавке учился. Кстати! Керосиновые лампы!

– Думал уже. Не время. Нефть доступна только бакинская. Или ты другие месторождения знаешь? Вот то-то. А там сначала Котляревский должен с персами разобраться. И чеченскую войну нужно будет как-то погасить в колыбели. А сейчас не до того. К тому же под землей не керосин – нефть. Все опять упрется в квалифицированные рабочую силу и ИТР.

– Согласен.

А вот дальше Серега меня крепко оглоушил: ни черта себе – контрразведка на марше. За век до ее создания. Очень полезная штука, надо будет обдумать открывшиеся возможности.

Ну и с финансами я его напряг – хоть на пупе извертись, а достань. А то из казны каждую копейку выколачивать приходится.

Уже светало, и я чуть ли не насильно отправил Горского поспать. Хоть часок-другой.

Да и самому в койку хотелось до ужаса. Но сразу уснуть не удалось: снова всплыло в памяти подмигивающее лицо Силантия. Если связать это с информацией от Сергея – точно нагрел меня пасечник. Только зачем?

А если… Ведь очень похоже на правду: ложь во благо… Если бы не был уверен, что у Ленки нормально жизнь идет, так что нечего и мне комплексовать и рефлексировать, то с Настей бы намного сложнее было. А теперь она у меня есть. То бишь не совсем «есть», но летом обвенчаемся, наверное. И никуда от этого не денусь. Да и не хочу никуда «деваться»!

На этих мыслях меня и сморило.

Проснулся я к полудню. Сереги уже и след простыл, ну да ладно: простились мы заранее, перед сном, координатами обменялись, так что теперь будем на связи.