Попаданец со шпагой
Шрифт:
Горский приехать не смог, хоть я ему тоже написал. Все понятно: этот «Штирлиц» сейчас весь в государственных заботах.
Не приехал и Пушняков, но майор хоть прислал вместо себя Храповицкого. Так что шафер у меня имелся.
Настина подружка, Полина Шульгина, довольно милая внешне, но крупноватая на мой вкус девушка, была к тому же очень общительной и смешливой. Сверх всякого терпения смешливой. Я лично был готов придушить ее на двадцатой минуте общения. Три дня назад. Даже сказал об этом Насте, но мои
А Бороздины приехали, так что с посаженым отцом проблем не возникло. Михаил Михайлович не преминул залучить меня на беседу по поводу нововведений часика этак на полтора – остался весьма доволен моим «докладом».
А еще состоялся не очень приятный в завязке разговор с Соковым. То есть вначале, после моего приезда, все шло достаточно традиционно для ситуации, но я терпеть не могу быть кому-то должным. Особенно в финансовом плане…
– Сергей Васильевич, вы одолжили мне немалую сумму на «становление». Теперь я имею возможность вернуть вам деньги…
– Вадим, ты хочешь меня обидеть?
– Да почему же обидеть?! – посмел я перечить будущему тестю. – Вы сделали царские подарки: Тихона, Афину и шпагу, которая не раз уже спасла мне жизнь. И я уже только за это перед вами в долгу… Но деньги… У меня жалованье больше, чем у армейского полковника, жил я на протяжении последнего полугода по закрытым гарнизонам, тратить деньги было просто некуда. Так что средств скопилось предостаточно. Позвольте все-таки вернуть вам ту сумму, которая была дана именно В ДОЛГ, чем премного меня обяжете.
– В самом деле, это будет необременительно? – несколько смягчил свою позицию подполковник. – Я ведь тебе дочь отдаю и очень не хочу, чтобы она нуждалась.
– Собственного дома в столице у нас пока не планируется, бриллиантами я Настю тоже не осыплю, но достойную жизнь вашей дочери обеспечу, обещаю!
– Ну и хорошо, если так, – уже совсем добродушно улыбнулся Соков-старший, – моя дочь ведь тоже не бесприданница: даю тебе за нею деревню Пеньки – без малого сотня душ, так что «приварок» вам будет обеспечен.
Докатился! Становлюсь крепостником. И ведь не отказаться – не поймут-с, обидятся.
– Премного благодарен, Сергей Васильевич, – обозначил я полупоклон, – но позвольте и мне сделать вам подарок?
Я протянул сверток, без всяких наворотов (ну вот как бы я заявился на беседу к будущему тестю с украшенным цветами и лентами пакетом?).
– Что это?
– Разверните.
Мой походный котелок стал блюдом для фруктов, так что теперь весь «нелегальный» алюминий из двадцатого века оставался только в ружье для подводной охоты. Но уж его я курочить точно не буду.
– Это изделие из открытого мной металла. Во всей Европе только наш государь имеет пуговицы из него. И самый богатый
– А это удобно? – Соков, рассмотрев ювелирное (на данный момент) изделие, вопросительно посмотрел на меня.
– Что вы имеете в виду, Сергей Васильевич?
– То, что только у самого императора есть нечто подобное…
Да уж! Комплексы не изобретение двадцатого века: старый служака, суворовский офицер, георгиевский кавалер, елки-моталки, начинает разводить турусы на колесах на пустом месте…
– Сергей Васильевич, я вас не понимаю. Мало дворян в России имеют картины, скульптуры и тому подобное, которыми не обладает наш государь?
И вообще, я очень хотел сделать вам приятное. Извините, если не угодил…
Ага, прямой шантаж. А как еще прикажете действовать?
Вроде подполковник заценил и понял.
– Спасибо, Вадим, я представляю, чего это тебе стоило…
В результате начавшаяся столь напряженно беседа с моим будущим тестем закончилась с полным взаимным согласием.
…Обряды Русской православной церкви красивы, торжественны, но крайне утомительны. И продолжительны. Может, это и правильно: чтобы прочувствовал – не сигаретку выкурил, а в твоей жизни происходит нечто ключевое…
К моему удивлению, венцы возложили нам с Настей прямо на головы. Вероятно, традиция держать их на весу над головами венчающихся пошла после того, как дамы стали сооружать перед свадьбой замысловатые прически, на которых ничего тяжелого не удержится. А у моей невесты волосы были просто заплетены в косу, так что стояли мы перед алтарем как царь с царицей – в коронах.
Наконец все подошло к финалу: выпили по три глоточка церковного кагора, священник соединил наши руки и трижды обвел вокруг аналоя. Мы с Настенькой поцеловали иконы: я – Спасителя, она – Богородицы… Свершилось! Все!! Моя!!! Пока смерть не разлучит нас.
Уже на церковном дворе мы приняли поздравления от гостей и направились в усадьбу.
Никакого привычного для двадцатого века гулянья с пьянкой, криками «Горько!» и непременной дракой не устраивалось – все было достаточно скромно и умеренно: легкий обед, немного выпивки и достаточно сдержанное общение за столом.
И тем не менее быть новобрачными даже в это время крайне утомительно. Пусть и не было длинных и глупых тостов, как на нашей с Ленкой свадьбе, дурацких конкурсов, знакомых всем, кто хоть на одном застолье по поводу бракосочетания побывал, идиотских «Раз! Два! Три!» и так далее во время поцелуев…
Все равно очень неуютно чувствовать себя центром сосредоточения взглядов нескольких десятков знакомых, малознакомых и совсем незнакомых людей на протяжении долгих часов.
Но все когда-нибудь кончается, и часиков в девять нас отпустили из-за стола.