Попаданец в Рой Пожирателей Вселенной. Том IV
Шрифт:
Вокруг короля крабов по бугристому неоднородному дну ползали сотни и тысячи мелких крабиков. Вернее, сами по себе они были довольно крупны. Например, человека одно такое ракообразное сожрало бы аж бегом. Но в сравнении со своим старшим братцем, все они меркли…
Фёдор не успел прийти в себя и опомниться от поражающего ум зрелища, когда глаза слуг различили во тьме нечто, отличающееся от всего остального. Проще говоря, это был не краб и не змей.
Рядом с живым бронированным ромбом, на ровном постаменте стояла небольшая пирамидка, ярко сияющая зелёным светом. От одного взгляда на неё, главенствующему сознанию почему-то стало не по себе… Конечно,
…
Фёдор раскрыл глаза и увидел несущийся ему навстречу грузовик. Сквозь музыку звучащую в наушниках пробивался громкий автомобильный гудок. Всего мгновение, и вот он уже во всей полноте ощущает, как его череп трещит под ударом чудовищной силы.
Внезапная пытка заканчивается также быстро, как началась. Человек вновь раскрывает глаза и видит вокруг себя вязкую зеленоватую жидкость. Он плавает в ней, а тело его опутано десятками странных трубок и ремешков.
Как вдруг, на стекло перед глазами жёстко приземляются четыре кисти. Между ними из непроглядной мглы выплывает голова с красными глазами. Немигающий взор пристально разглядывает Фёдора закрытого в какой-то ёмкости.
Человек испытывает к незнакомцу одновременно страх и ненависть. Это он виноват в том, что происходит!
И тут жидкость окружающая тело начинает куда-то сливаться. Так происходит, пока парень не оказывается лежащим на дне цилиндрической капсулы. Воздух в ней какой-то тяжёлый, вдыхать его почему-то невероятно сложно…
На две секунды звуковой фон занимает громкое шипение. Затем прозрачная дверца открывается и Фёдор видит тощие ноги, покрытые зеленоватыми волосками и серебристыми кибернетическими модулями. С боков конечности прикрывают пола атласного плаща.
Неизвестная незримая сила вынуждает все трубки и ремешки отлипнуть от кожи. Дальше эта же сила поднимает человека в воздух и начинает куда-то уносить. Фёдор пробует вращать глазами — как хорошо, что они имеют такой широкий обзор. Тут парнишка внезапно выясняет, что он на самом деле насекомое. Матка роя, если быть точнее.
Незнакомец указывает на левитирующего жука одним пальцем и вообще его не касается. Но куда укажет палец, туда тело жука и направляется.
«Он колдун!» — подумал Фёдор, а потом заметил на предплечьи киборга какое-то устройство, выглядящее как прозрачная крага, заполненная пятнистой слизью. По мере того, как матка перемещалась, слизь бурлила и извивалась волнами. Человек тут же интуитивно связал такое поведение вещества с собственной левитацией.
Киборг уложил Фёдора на холодный серебристый стол и на что-то отвлёкся. Парнишка попробовал пошевелиться, но уже через секунду, на его конечности навалилась какая-то необъяснимая и очень сильная тяжесть. Насекомое было вынуждено распластаться на гладкой плоскости, не в силах пошевелиться. С огромным трудом оно продолжало двигать глазами.
Человек узрел капсулу из которой его вынули. Сбоку от неё протягивался ряд таких же ёмкостей, а внутри
По другую сторону находился некий мощный источник света. На поверку он оказался тем самым артефактом, который при обнаружении общался с человеком и представлялся людским именем…
Четырёхрукий гуманоид резко приблизилися к столешнице! Парень до жутки испугался, но в овтет не смог даже вздрогнуть. В один из кистей киборг сжимал кинжал с прямоугольным лезвием. Воспользовавшись им, он отсёк Фёдору кончик лапы. Из ранки вытекло небольшое количество гемолимфы. Взмахом пальца красноглазый заставил одну капельку жучьей крови воспарить и отправится следом за ним.
Киборг подошёл к столу, на котором располагалось два хромированных кубоида, а между ними протягивалась полупрозрачная, пластиковая на вид панель. Она занимала горизонтальное положение, где-то в пяти сантиметрах от поверхности стола, и повсюду была испещрена прямыми и завитыми линиями.
Пальцем верхней руки гуманоид доставил по воздуху каплю гемолимфы на один из серебристых прямоугольников. Кисти двух нижних рук он положил на пластиковую плоскость между ними. Тогда по линиям и за их пределами, на панели хаотично забегали маленькие зеленоватые огоньки. При этом пальцы атрумского бойца оставались неподвижны, а его передние глаза бездумно глядели на пустую стену.
Так продолжалось не долго. В какой-то момент киборг спокойно отступил от стола и направился к распластнному жуку. Тяжесть давящая на насекомьи конечности начала ослабевать.
«Не трогай меня!» — озлобленно подумал Фёдор.
Движением кисти красноглазое существо направило на матку силу телекинеза и, не прикасаясь, заставило её тело взлететь. Затем гуманоид прошёлся с левитирующим жуком в другой конец вырезанного в скале помещения. Мимоходом, на глаза перерожденцу попался узкий выход из тайника.
«Хочешь отпустить меня? Замечательно! Я поползу отсюда так быстро, как смогу! Можешь обо мне и не вспоминать.» — думал человек.
В следующий миг, рука с прозрачной крагой резко согнулась в запястье. Фёдора грубо метнуло в сторону и впечатало в стенку какой-то ёмкости. Боковая крышка тут же захлопнулась, и парнишка очутился внутри небольшой прямоугольной коробки.
«Эй, куда ты меня засунул?! Сейчас же выпусти меня!» — запаниковал человек.
Он попытался вырваться, но давящие со всех сторон стены не поддавались. Как вдруг, это тёмное замкнутое пространство осветило зеленоватое свечение. Источник был где-то сверху, поэтому жук повернул голову. Вверху он увидел два прямых лазерных луча, рассекающих серебристую ёмкость вдоль.
«Эм-м…» — растерялся парнишка, не зная, что и думать.
И тут, эти лучи начали опускаться вниз. В тот же миг матка ощутила, как её тело резко нагревается, в связи с чем все нервные окончания посылают сигналы о возникновении жуткой боли!
«Нет… Нет-нет! Не-ет!» — испуганно, мысленно заговорил заключённый в организме жука человек.
Изо всех сил он вжался в нижнюю плоскость, по-максимуму оттягивая момент соприкосновения с лазерами. У него на глазах его собственные усики, крылышки и рога воспламенялись, тотчас обращаясь в прах. Внутренний крик ужаса, отчаяния и боли стал олицетворением последних мгновений жизни испепеляемого живьём существа.