Попаданец в тело матери роя пожирателей вселенной. Том ll
Шрифт:
Темень медленно скрывала мир от простых глаз и оставляла его видимым лишь для зверей обладающих ночным зрением. Близился час большой кормёжки! Раздельный Пищевой Склад отлично справлялся со своей функцией, стабильно добывал много пищи через кольцевые туннели, и позволял не рисковать обнаружением королевских покоев, которые находились на восемь километров севернее. Гусеницы отработали на сборочных участках в две смены и добыли рекордное количество брикетов. Также им помогли глинотелы, осы и кузнечики, добавившие к общаку несколько мясных тушек сурков, змею, орлиных птенцов, белколемура и случайную тощую пташку.
Девять
Насекомья часть сознания Фёдора ликовала от близости большого пира, человеческая же больше интересовалась происходящим на северо-востоке. Оса фишман, так и не вернувшаяся с рыбалки, продолжала преследование странного дикаря, набросившегося на служителей Роя с топором. Гуманоид в лохмотьях то и дело оглядывался на летунью, иногда тыча в неё тонким пальцем, похлопывая свободной ладонью по топору и улыбаясь. Видимо намекал на то какая участь ждёт разведчицу, если она продолжит преследование.
«Попытки общаться с насекомым скорее говорят о безумии этого индивида» — подумал Фёдор — «Ведь все остальные реконструкторы общаться со мной и не пытались. С другой стороны ни одного из них я не преследовал с особой осторожностью. Со стороны действия моей прислужницы должны выглядеть, как поведение довольно умного существа…»
В любом случае, никакие угрозы не могли заставить королеву отказаться от следования по пятам за тварью прикончившей двух головастиков и осу. Масла в огонь подливало то, что этот оборванец решил забрать с собой их тела. У Фёдора не было других предположений зачем гуманоиду потребовалась жучья квашня, кроме как для употребления в пищу.
«Если столь опасный противник, прицельно метающий топор на огромные расстояния, питается насекомыми Вархата и-и, моя святая обязанность не отпустить его живым. Убив его я обезопашу прочих слуг от внезапного нападения из кустов…» — сошлось на однозначном мнении спаренное сознание человека и матери Роя.
Параллельно со слежкой началась кормёжка. Двадцать шесть гусениц в спешке затягивали доставляемые брикеты с поверхности в хаб. Оттуда еду забирали длинные хоботки матки, уже выросшие до того, что стали способны дотягиваться до верхушки насыпи на входе в тронный зал. Помимо стандартных питательных брикетов, сегодня на ночной банкет доставили отстрелянные кузнечиками биоболты. Учитывая, что из тела королевы не выходят никакие экскременты, у любых веществ попавших внутрь бездонного желудка есть только один путь — переработаться на коконы слуг. А значит и твердое прочное вещество, из которого состоит шип прыгуна, в итоге безвозвратно раствориться в желудочном соке.
Раненого
Пленный жуколов неожиданно подал голос, хотя обычно в это время он уже спал. Звучавшие из его уст слова были абсолютно не понятны, но в них слышалась какая-то напряжённость, требующая к себе внимания. Помочь во всем разобраться мог язык известный в каждом уголке вселенной, а именно — язык жестов. Но бронерог-стражник, охраняющий проход в тюремную камеру, не видел в темноте, а дежурная гусеница, обычно работающая в темнице в качестве фонарика, сейчас была занята транспортировкой брикетов.
Скрипя жучьим сердцем королева остановила одного работягу и отправила его разобраться в ситуации. И дело здесь было не в том, что мать Роя по доброте душевной желала сразу исполнять любую просьбу пленника. А скорее в том, что его подвижным пальцам, хорошо управляющимся с веревками, ветками и различными механизмами, могло найтись применение в будущем. Так что стоило хотя бы изредка идти на уступки ради пленного реконструктора, дабы поддержать в нём жизнь и ясность ума. А сожрать его королева всегда успеет. От такого финала жуколова уже ничего не спасёт…
Головастик прополз из хаба в большой зал по вертикальной стене, чтобы не мешаться под хоботками королевы, которые подбирали доставленные брикеты из короткого коридора. Потом он спустился по насыпи вниз, на нижнюю плоскость большого зала. Первый проход справа вёл в тюремную камеру, где содержался единственный заключённый. Второй проход справа, вёл в казарму, где спали на лестничных полках анабиозным сном два бронерога и десять кузнечиков — охранный гарнизон основной базы. В своё время припасенный в казарме бронерог спас жизнь всей колонии от жуколова, чья ищейка с лёгкостью отыскала вентиляционное отверстие.
«Мне потребуется гораздо больший гарнизон, чтобы и дальше справляться с вызовами судьбы…» — подумал Фёдор, а у самого в фантазии стояла картина гигантского неуязвимого летающего дракона с пылающей мокротой. Эта картина вызывала в нём сильный страх и параноидальное желание обезопаситься от обнаружения реконструкторами. — «Возможно, стоит создать схроны-анклавы с боевыми жуками, на пути от речной деревни к сухому дереву. Жуки будут выпрыгивать из засады и уничтожать любую ищейку, идущую по направлению к дереву с вентиляцией. Но, с другой стороны, мои схроны, коль их обнаружат, привлекут еще больше внимания к этой точке леса… До чего же опасную игру я затеял. Если подумать, инстинкт насекомого пожирать всё вокруг постоянно подставляет мою жизнь под угрозу, что совершенно неприемлемо для людской половины. Сейчас я чувствую себя первобытным человеком, который вынужден идти в опасную саванну сражаться с дикими животными, чтобы добыть пропитание и выжить. Либо я стану суровым воином, справляющимся с любыми сложностями, либо погибну.»