Попаданец XIX века. Дилогия

Леккор Михаил

Настя, оказавшись под обстрелом двух пар императорских (!) глаз, не засмущалась, к удивлению попаданца. Очень мило покраснела, застеснялась для зрителей и только потом тоненько и жалостливо протянула, глядя на Александру Федоровну:

— Обскользнулась я нечаянно, прошу меня простить, ваше императорское величество, больше не буду!

И замолчала. Ха, а ей и не надо было больше ничего говорить, — засмеялся попаданец про себя, — слова были совсем не обязательны. Анастасия Александровна главную ставку сделала на свой жалостливый красивый вид и ведь выиграла, мерзавка так сказать малолетняя.

Так

сказать, поскольку в нынешнем теле, она оказалась даже старше Макурина. Хоть на чуть-чуть, а больше. Попаданец был гораздо старше и с этой стороны смотрел на это прелестное чудо, как очень талантливое, но очень уж юное. Этакая прима погорелого театра, чтобы ногу сломала! Или хотя бы самый маленький пальчик!

Николай I, видимо, понял, что показанное ими зрелище окончилось. Оставалось лишь поаплодировать и уйти, поскольку правду он здесь не услышит. Он угукнул и укрылся в своих покоях. Александра Федоровна лишь развела руками: «Что же вы, голубчики, творите?» и тоже скрылась за мужем, напоследок сказав фрейлине, что в ее услугах она сегодня больше не нуждается. Маленькие дети будут приведены и раздеты гувернантками, старшие уже в постели. Ага?

Оставшись одни, они, наконец, получили возможность расквитаться друг с другом. Вернее, невеста с женихом. Она несильно ткнула его в бок и устало произнесла:

— Ты, гад такой, что делаешь?

Фальшь в голос почувствовала даже невеста, не то что жених. Между прочим, с него она и не собиралась слазить. По-видимому, мягкая или, по крайней мере, удобная постель оказалась.

Андрей Георгиевич в отличие от него не собирался болтать и даже лежать. Очень уж гендерно неудобная поза для мужчины оказалась. Вместо этого он стряхнул невесту на пол — мягко и бережно, как считал он и небрежно-грубо, как считала она.

Отвернувшись от Макурина, показывая этим все свое негодование, она начала расписывать все его житье в одиночестве. Грязное, неряшливое, как у всех парней.

Она еще много бы рассказала, но за спиной вдруг раздался удивленный незнакомый возглас. Настя резко обернулась. Андрея больше в комнате не было. На стуле, где он располагался, сидел уже Вадим и, разинув рот, смотре на разглагольствующую девушку.

Ей стало стыдно. Фрейлина ее императорского двора сидит на полу и что-то говорит неизвестному… мальчишке! Фу!

С покрасневшим лицом, сердитая до нельзя, девушка, не прощаясь, выбежала в коридор, взяв лишь свечку. Без нее даже в Зимнем дворце было слишком темно. В коридоре, в угрюмой темноте, однако, никого не было. Что же делать — идти в свою комнату? Или на кухню, куда, скорее всего, он пошел за неведомым ей постным маслом?

Пойду домой, в свою комнату, — решила она, — и пусть он мучится в гордом одиночестве! Пусть поймет, как плохо одному без нее, мягкой лапочки!

Но, как это бывает у женского пола, твердо решив, она тут же приняла противоположное решение и пошла по длинному коридору в в кухню. «Помогу ему, — объяснила она для себя, — вдруг он один не справится!»

Как он не справится на кухне, девушка, конечно, не объяснила. Потому что в этом положении ей надо было бы объяснять очень неприятные вещи, ведь это девушке необходимо помогать идти

по жизни.

В полутемной кухне, однако, не было никого, кроме двух неразговорчивых поварих, приготавливающих на завтрашний завтрак. С Настей они, разумеется, все же объяснились, все же фрейлина ее императорского величества, сообщили, что постного масла у них нет и отродясь не было. И они для приготовления пищи всегда используют прекрасное животное масло.

Как будто ей масло нужно, что постное, что животное! Небрежно присмотревшись и убедившись, что жениха здесь нет, она сделала извинительный книксен и пошла, наконец в свою комнату — немного отдохнуть.

А Макурин и не собирался идти на кухню. Сказано же Вадимом, что нет на кухни и все! Был у него еще резервный, но уж очень неудобный путь. Когда вернувшийся дежурный Вадим под ворчливый речитатив извиняюще развел руками, мол на кухне нет, он быстро понял, что во дворце для таких вышестоящих клиентов на постном масле не готовят. Не дежурный здесь виноват, а он сам. Не подумал до конца.

И в отсутствие слесаря он где в Зимнем дворце гарантировано может найти постное масло? В церкви! Точнее, в придворной замковой церкви. Для XXI века это будет неким шоком, но в средневековье в любой церкви постное масло было обязательным атрибутом. Ну, точнее опять, это будет называться священный елей. Для него же главное, что в этой роли является оливковое масло, которое еще лучше сыграет обязанность смазывающего ингредиента.

И попаданец отправился в небольшую церковь, расположенную еще ближе, чем придворная кухня. Местный батюшка, одетый «по чину» — в рясе, наградном подряснике и Святославом 2-го класса, занимался, чем ему полагается, а, именно, усердно молился. Андрей Георгиевич присоединился к нему, не мешая в этом богоугодном деле.

Помолились. Батюшка, сметливый по натуре, понимал, что придворный не придет в церковь просто так, например, помолиться. Сам спросил о надобности. Попаданец, который в XXI веке был в церкви два раза, да и то «по работе» — на торжественном молебне нового здания и еще раз в юбилей тогдашнего генерального директора — чувствовал себя неловко. Вся предполагаемая хитрость у него исчезла и он бесхитростно рассказал о тугом замке и об отсутствии масла.

Батюшка подумал, вздохнул, перекрестил его и вытащил из-за алтаря небольшую склянку с маслом:

— Бери, но есть только греческое, из чудесной оливы. Не богоугодное это дело, да уж ладно, отдам.

Все еще смущенно, как будто на грабительском деле, Андрей Георгиевич взял склянку и быстренько умелся. Нечего он тут со своими светскими и немного греховодными делами будет ходить. И если бы только священнику мешался. Тот тоже человек, существо грешное, немного, как все в замке, придворное.

Им может заинтересоваться БОГ! И разгневаться! Что тогда Макурин скажет? Мол, масло брал для ремонта двери? Ха-ха, в церкви проводят ремонт душ человеческих, что куда важнее! А если не понятно, то Господь мановением десницы обрушит душу самого нечестивица, уж попаданец-то знает, как Всевышний это делает. Несколько слов, легкое движение руки и твоя душа (разум) летит куда-то. В иной век? В иной мир? В ад греховный, упаси Господи?