Попаданец XIX века. Дилогия
Шрифт:
— Да, да, — звучно ответил он, одним движением закрыв простыню деньги на постели. Хоть и не ворованные деньги, а все равно не зачем показывать, как он стал богачом. Как говорится, когда всех медяки не следует нагло показывать золотые. И хотя Господь его не обрадовал оными, но денег и так оказалось много. В это время простонародный люд таких сумм аи не видел никогда!
Дверь открылась и показалась, к его удивлению голова юной девушки. Оба-на! А ведь она действительно красавица!
Курносенькая, русоволосая, с длинной косой,
Это была дальняя родственница Авдотьи Полина, седьмая вода на киселе, проще говоря, приживалка, жила здесь на правах сиротинушки и домашней служанки. Любопытно стрельнула на него глазами, сказала:
— Маменька изволила пригласить вас к утреннему чаю, а то чайник уже закипел.
Ну и ничего они здесь встают, солнце еще не показалось! Хотя, похоже, на улице уже осень, светлое время начинается поздновато, но все же!
Ответил Полине вежливо. Хоть и из простого люда, а такая прелестница:
— Не извольте беспокоится, мадмазель, сейчас приду!
Девушка что-то еще хотела сказать вдобавок, но не решилась, робко закрыла дощатую дверь.
Видимо, на счет денег, — подумал Андрей Георгиевич, — надо уже наконец расплатится. За одним и по дровам для квартиры поговорить. Все равно только черезхозяйку и можно этот вопрос решить. Иначе никак!
Убрал деньги в кошелек, а тот под подушку. Хотел было взять с собой, но спохватился. Куда он его положит, ни тяжелые серебряные, ни довольно объемные бумажные не уместятся.
Скажи спасибо еще, то при Николае Iмедные деньги перестали господствовать в денежном обороте. Андрей Игоревич историком не был, но по роду профессии кое-что читал по развитию финансов. ВXVIIIвеке сто рублей медных денег весили 6 пудов! Это же мои 500 рублей весили 30 пудов, почти 500 если в килограммах!
Андрей Георгиевич покачал головой в такт своим тяжелым мыслям, взял ассигнацию в пять рублей и решительно вышел в коридор, а оттуда в кухню.
Придя туда, он понял, что в своей маленькой комнате он еще жил по-царски! Хоть тесно, но один.
Здесь же крохотное помещение в несколько квадратных аршин вмещало выход в печку с грудой дров, многочисленную посуду. То есть так-то ее было не то чтобы совсем, но если собрать всю сразу, то чугунная утварь занимала почти треть. А еще стол, тоже небольшой, но все же побольше, чем в комнате у попаданца, две табурета. И три человека в общем количестве.
Понятно почему Андрей Георгиевич даже не подумал заходить на кухню. Он туда просто не влазил! И потому стоял у порога и спокойно стоял.
Женщины же, не торопясь, пили «чай», в котором попаданец унюхал какой-то травяной напиток.
Полина, застеснявшись, хотела было выскочить из стола, все-таки его ждал мужчина и дворянин, но Авдотья взглядом остановила ее, сухо сказав постояльцу:
— Милостивый государь Андрей Георгиевич! Сегодня вот уже две недели
Авдотья хотела сказать еще много этому молодому человеку, пусть благородному, но бедному и, похоже, нерешительному, но тот взгляд ее упал на явно специально торчащую среди пальцев синенькую бумажку, которую владелец старательно показывал.
Ассигнация! Пять рублей! И вроде бы он хочет ее отдать! Ах, какая она тетеря, полезла со своими нравоучениями. А вдруг он теперь передумает и лучше выпьет вкусное шампанское?
— Андрей Георгиевич! — совсем в другом тоне, любезном и даже обходительном спросила она все в трепете, — вы хотите вернуть мне свои долги по квартире?
— Да, Авдотья Спиридоновна, — сказал он холодно, как раз вовремя вспомнив отчество у хозяйки, — если вы соизволите…
— Ах, конечно же, — перебила старуха своего постояльца, — Полина, дорогая, — обратилась она уже к девушке.
Можно было не продолжать. Полина легко поднялась и вышла из кухни, напоследок стрельнув в парня любопытным взглядом.
Хозяйка же была сама любезность. Она помогла присесть Андрею Георгиевичу присесть на тубарет, подвинула ему грубо сделанную глиняную кружку, налила травяной напиток, отрезала кусок черного хлеба от небольшого каравая.
И села в ожидании. Больше ее ничто ухаживать не подталкивало. Наоборот, ход был за постояльцем.
Андрей Георгиевич не стал ее мучить, положив на стол перед Авдотьей синию ассигнацию. Старушка сразу воссияла, перекрестила себя крестным знамением, словно Андрей Георгиевич вдруг превратился в светлого ангела. Или хотя бы положил на стол не презренную ассигнацию, а икону с божьим ликом.
Затем посмотрела на него восхищенным ликом, обещающим всякие земные радости. Да уж. Будь она помоложе лет хотя бы на двадцать, а лучше на пятьдесят, он бы был радостен в преддверии амурных шалостей. Но со старухой, нет уж! Лучше переключимся на деловую сферу:
— Я положен здесь прожить еще месяц. Кроме того, за прошлый месяц должен вам. Вот, пожалуйста, пять рублев за два месяца, считая за месяц два рубля с полтиною. Теперь я вам ничего не должен.
Авдотья чуть на радостях в обморок не упала. Пять рублей, и все ее! Господи, счастье-то какое! Спасибо тебе огроменное, благодетель!
Андрей Георгиевич не заметил за ней никакого шевеления, но ассигнация на столе как-то незаметно исчезла. Вот так бабуля — ловкие руки! Попаданец и развеселился, насторожился, подумав, что таким образом она может легко вытащить пару рублей у него в сюртуке. Или в панталонах. Шустрая бабушка!
Авдотья меж тем, ласково улыбнувшись постояльцу, легко выскользнула из-за стола. Ему только оставалось вновь удивится, помня о ее старости (почти 40 лет). Вот это у нее здоровье, как у девушки, что суставы, что мышцы, эластичные и гибкие!