Попаданец XIX века. Дилогия

Леккор Михаил

Посмотрел на собранных девок в количестве пятерых. Красивые, плутовки, здоровые, кровь с молоком. сам бы женился, да у него невеста Настя.

Лишь спросил:

– Почему целых пять? Он ведь не турецкий султан, а православный священник, одной жены хватит.

Аким пояснил:

– Мужички, значить, вчера не решили, чуть до драки не дошло. Постановили, пусть отец Дмитрий сам выбирает.

– Да вы с ума сошли, такое священнику предлагать?
– ужаснулся помещик, - хотите, чтобы сам государь император

надо мной посмеялся! Мужики, говоришь, не смогли. Так я сам выберу!

По его приказу девки выстроились в ряд, смущенные, но явно готовые идти до последнего конца. Понимают, не дуры.

А и то, - подумал Макурин, - замуж выходить все равно надо, а тут молодой священник, не простой мужик. Голодать никогда не будет и будущее у детей хорошее. Я же будущей избраннице вольную дал.

Как бы пробежал глазами, хотя сам уже решил, кто станет женой священника.

Рослая, русоволосая, красивая. Прямо-таки образец русской прелестницы. Нечего ей за мужиком мучаться, будет попадьей!

Остальных он ласково отпустил, выдав огроменные для молодых девок деньги – алтын серебром каждой. И отпустил, сам повернувшись к избраннице. Та стояла, покраснев, глазки к земле, щечки румяные.

– Как звать-то тебя, красавица?
– спросил Макурин, постаравшись, чтобы голос не отдавался похотью.

– Клаша, - теплым грудным голосом ответила девушка.

К такой-то красоте еще и такой голос, - подумал попаданец, - не дай бог еще умная. Вот повезло-то отцу Дмитрию, что там твоя дурная невеста!

– А скажи-ка, девица, добровольно ли ты идешь под венец?
– задал он почти обязательный вопрос.

Клавдия ответила прямо, не стала юлить:

– Тятя меня благословил, мамка чугунок сказала даст, значит, надо идти замуж. Не на шее же у родителей.

– Но сама ты тоже хочешь?
– дотошно допытывался Андрей Георгиевич.

– Да, -тихо ответила девушка, еще больше покраснев

– Твой будущий суженый, Клаша, внешним видом пригож, а характером добронравен. Не бойся его, он будет тебе хорошим мужем.

«Хотя, я то откуда знаю, сам едва видел его, да и к помещику он будет одно, к своей жене другое. В общем, как всегда – стерпится - слюбится».

– Да, барин, - стрельнула глазами сквозь челку Клаша.

Сама все знает – понимает, что я к ней пристаю!
– рассердился он на себя, - не маленькая уже!

– За добродетель свою и нравность, вот тебе девушка – красавица, мой личный подарок. Выставь-ка руки!

И насыпал в девичьи руки большую горсть серебра – почти с ассигнационный рубль!

Аким, как видел Макурин уголком глаза, аж почернел от такого щедрого подарка. Какой-то бестолковой пигалице, дать такие огроменные деньги.

Лучше молчи, мужик, пока еще не надбавил розог, барин и сам все знает!

Лицо Андрея Георгиевича было настолько сердитым и грозным,

что Аким аж вздрогнул, когда барии заговорил. Но тому уже было интересно другое:

– Скажи, Аким, а среди моих крестьян есть умельцы работать по дереву на продажу?

– На продажу?
– задумался немного управляющий и твердо сказал: - не-а, так, пожалуй, и не найдешь.

Ха, еще древние греки говорили – на любой вопрос можно найти ответ, лишь бы в вопрос правильный.

– Аким, нам срочно надо двухведерные бочонки для продажи и на двадцать ведер для возки. Ищи, кто может делать?

Слова барина о поиске, причем поиске именно им, заставили управляющего встряхнуться. А то еще найдется не нужная проблема.

– В соседней деревне Колье был старик один Миша, мастак был доски резать. Он и бочки умел делать.

– Почему был?
– сразу спросил Макурин. Он не некромант, ему мертвые ни к чему, - да?

– Господь с тобой!
– даже испугался Аким, - зимой еще был жив, да и вообще, он старик крепкий, может и нас пережить.

– Вот и хорошо!
– подытожил помещик удовлетворенно, - ему и поручим.

– Только он упрется, -вдруг заяви Аким и на удивленный взгляд помещика, что у него две жизни появилось, так общаться с барином, пояснил: - он казенный лес втихомолку таскает, поэтому всех боится. Особливотебя, барин.

– Поедешь ты!
– решительно сказал Макурин. То, что он не в ладах с законом, его дело, а с помещиком он обязан работать. Ведь это его барин! Надо только объяснить это спокойно, без надрыва, - скажи ему, что если он будет поставлять мне бочки, то я их буду хорошо оплачивать. Прошлое я забуду, а на свой товар я оплачу под него лес.

– Хм, - недоверчиво кашлянул управляющий, но с барином, как всегда, спорить не стал. Сказал, что поедет к Мише завтра утром и отбыл.

А Андрей Георгиевич, не торопясь, поехал домой. Дел спешных, торопливых больше вроде бы не было, весенняя погода стояла прекрасная. Под ногами, правда, еще была грязь с талой водой, но это было ноги коня, а не его. А ошметки грязи и воды он был готов терпеть.

Однако, к обеду приехали два священника – отец и сын – и торопливый ход текущей жизни сразу же убыстрился.

Священники – люди простонародные – не хотели касаться своими делами дворянина. Сам Макурин тоже не очень-то озаботился бы их заботами. Но они были люди религиозные, почти как люди не из этого мира. В общем, надо было хотя бы проявить вежливость хозяина, показать строящиеся церковь и дом священника с хозпостройками, познакомить с ними своих крестьян. Наконец, познакомить хотя бы отца Афанасия с невестой и их родителями.

Короче говоря, вторая половина дня из спокойного превратился в суматошную, наполненную различными заботами, как гостей – священников, так и крестьян.