Попаданец XIX века. Дилогия
Шрифт:
Аким тем более был доволен, что помещик не только не разругался на него, но и почти послушал совета. Добрый барин!
Помолчав и поняв, что с пчелами ныне все, управляющий перешел к новым темам. К самой актуальной ныне - строительству мельницы. Впрочем, сегодня заговорили только по кадровому вопросу. Для появления мельницы, прежде всего, надо найти хорошего мельника.
Не зря поэтому и Аким начал рассуждать о ближайших мельниках. При чем со вздохами. У одних хозяев мастерство было не очень, другие требовали много. Он осторожно
Макурин, однако, вопрос законченным не считал.
– Я сам поговорю с помещиком, - решил он, ставя жирную точку, и вопрос был на пока закрыт. Хозяин – барин!
А вот с соледобычей все было куда как оптимистично. После того, как Андрей Георгиевич съездил туда и наметил общий план работ, ну и, разумеется, финансы под это, управляющий с подобранными помощниками активно разошлись. Они и дрова привезли, и котлы достали, и дажеглавного солевара нашли – мастер солевар по ихнему.
– Но дорогой, зараза, - предупредил Аким, - почти сто рублев ассигнациями просит за сезон. Я его пока взял, но сразу предупредил, что окончательный расчет с ним будет сделан барином.
– Как соль?
– спросил самый значимый вопрос Макурин. От этого будет происходить и жалованье и само существование соледобычи. Будет хлеб, будет так сказать, и пища.
– Вот, - засуетился Аким, - мастер попросил определить, какая соль будет лучшая, дал на пробу.
Он вытащил из пазухи солидный сверток и с вопросом поглядел. Дескать, как барин скажет, так и будет.
– Что же ты все молчал!
– с некоторой досадой воскликнул попаданец, - положи на стол и развяжи!
Бумаги были смело отложены, а на центральное место стола легла соль, вернее, кучки соли.
Мастер положил в отдельные тряпки соль из каждого источника. Говорит, что изрядно они разные и по вкусу, и по цене добычи.
Правильно говорит мастер, - одобрительно подумал Макурин, - сразу видно специалист. Надо его будет брать, если, естественно, соль найдется хорошая.
– Нюша, подь сюда!
– крикнул он сенной девке, обычно ждущей около лестницы на первом этаже.
Та только и рада. Бегом по лестнице на верх, доложилась, улыбаясь во все тридцать два зуба:
– Слушаюсь, барин!
Дисциплина почти армейская! Придется и ему, как офицеру. Почти приказал:
– Нюша, холодной воды. Полный кувшин и пустой стакан! – подумал, крикнул в след, - и тазик еще!
Нюша, вильнув подолом, также стремглав исчезла. Андрей Георгиевич посмотрел на нее с удовольствием, а Настя с превеликой досадой. Чувствовалось, если бы не посторонний Аким, наехала бы полностью. Еще бы руки пустила. Но в кабинете были еще люди!
Молодая еще, - пренебрежительно подумал попаданец с высоты своих более сорока лет, - была бы барыней в тридцать дет с гаком, с тремя детьми и хозяйственными проблемами,
Делая вид, что не видит неодобрение невесты, наклонился над столом. Здесь Аким развязал тряпочки и прямо в них разложил соль грудками.
Пока Нюша дойдет… взял соль с ближайшей грудки, вздохнул.
– Горькая ведь соль, Аким! – указал он строго.
– Так точно, барин!
– отрапортовал управляющий, мастер велел сказать, что в одном ключе очень даже неплохая соль, но потребовал не показывать ее. Пусть дескать барин сам поймет, вот тогда верно угадали.
– Вот же ж!
– недовольно подумал Макурин, - всякий норовит задеть барина!
Но потом подумал, что мастер, в общем-то, сделал правильно. Укажи Аким указку соледобытчика, на него так или иначе довлела бы эта примерка.
Он прополоскал рот холодной водой, сплюнул в подставленный тазик, попробовал еще. и так изо всех грудок.
– Вот эта вкусна!
– уверено указал он.
– Так и мастер показал на пятую тряпочку. Да, ваше высокоблагородие, вы оба указали на ту же грудку соли.
– Это еще не все!
– усмехнулся Макурин, - свет мой, солнышко, скажи, эта соль действительно вкусна?
Настя, недовольно сидевшая, так нехорошо стрельнула глазами, но нехотя взяла щепотку.
– Довольно вкусна, - призналась она, - в Зимнем дворце сейчас возят из Торжка. Но она отдает какой-то кислинкой. А этаничего.
Что же, все хорошо. Объявил:
– Передай, Аким, что я доволен. На днях мне надо побывать в Санкт-Петербурге, а потом я буду на соледобыче. Как у вас там?
– Весна еще, холодно, да и требовалось с солью определить. Но сейчас, как только мужики закончат с посевной, то быстро поднимет.
Да, все крепостные мужики хороши, но цикл сельскохозяйственных работ их приковывает. А что сделаешь. Не уберут крестьяне хлеб, они вместо уверенных налогоплательщиков превратятся в тяжкий груз.
– Ладно, Аким, иди, - разрешил он. Помещику надо было после обеда еще пройти по деревне и, если удастся проехать по другим деревням. А то крестьяне даже не видели еще своего помещика. Так и верить начнут, как в бога. Он есть, но его никогда не увидишь. Так ведь можно подойти и к следующему выводу – а зачем ему подчинятся? Но пока все!
– Эх, Настюшка!
– облегченно вздохнул он, - тяжела это ноша, поместье!
Сграбастал ее, как бы не чувствуя девичьи руки, жестко, но бессильно пытавшаяся отвергнуться от жениха и сохранить свое личное пространство.
– Настя, дурочка такая, как я тебя люблю!
– так страстно казал он ей, что она не выдержала, чарующе улыбнулась. Правда, перед этим все же стукнула, но не зло и не больно.
– Ты зря на меня сердишься, - уже серьезно сказал он ей, - что мужчины смотрят на фигуру каждой женщины, так это в нас от Бога. Ты же не ведь не озлобишься на Бога, милая?