Попаданка для дракона
Шрифт:
Так страшно мне не было, даже когда столкнулась с разбойниками посреди пустынной дороги.
Вырваться из цепких лап я не могла и сделала единственно что было в моих силах — постаралась запомнить дорогу. Ориентиры в темноте смешивались, поэтому приходилось полагаться больше на свои ощущения, чем не глаза. Прямо, сквозь кусты, мимо елки, больно хлестнувшей по щеке. Вниз по склону, направо мимо родника. Резкий запах клоповника. Вверх, по каменистой дороге, поворот, снова елки.
Очередная вспышка молнии выхватила из темноты силуэт неказистой избушки.
— Сиди здесь, с ней! — приказал верзила, зажигая маленькую лампу, — я обратно. Надо посмотреть, что там солдат делает. Может, его уже сожрали.
— А не проще было его просто по-тихому прирезать? — проворчал странник, скидывая с себя насквозь промокший плащ.
— Кого? Императорского солдата? Что бы на его поиски налетели дознаватели?
— Да кому он нужен!
— Хочешь проверить?
Стражник недовольно сплюнул на пол.
— Откинется сам — хорошо. Так и скажем, выжлы напали, а с нас взятки гладки. А нет — ну пусть валит на все четыре стороны. Так что сиди тут. Сторожи эту, — мужчина кивнул на меня, как предмет мебели, — лапы не распускай! Узнаю, что притронулся — руки с корнем вырву! Понял?
— Да, понял, вали уже!
Верзила ушел, оставив меня наедине с подлым охранником.
— Ну, что красивая, личико-то покажи, а то не успел рассмотреть, — он подошел ко мне, бесцеремонно ухватил за подбородок, вынуждая поднять голову.
Я дернулась, пытаясь вырваться, а когда не вышло, вперилась в него взглядом, полным ненависти.
— О, какая! С норовом. Ничего. У нас тут мигом перевоспитаешься. Знаешь какие были характерные? Огонь просто. Посидели пару дней в яме, да без еды и все, как шелковые стали… Жаль, что кончились.
Я не хотела знать, что стало с бедными женщинами, вряд ли эти сведения помогут обрести спокойствие духа, хорошее настроение и прежнюю веру в людей.
— Жаль, обещал тебя не трогать, — он с сомнением смотрел на шнуровку на груди, — хм, может, по-быстрому? Я буду нежным, а ты никому не скажешь?
Я замычала, очень жалея, что рот заткнуть. Мне было, что сказать этому милому человеку.
— Скажешь, — разочарованно протянут он, — по глазам вижу, что проболтаешься. А зря. Я бы не обидел.
Снова протестующе замычала.
— Ну и дура, — бросил зло и отошел к умывальнику. Взял жестяной ковш, снял кружку с ведра, — черт. Вода кончилась. Сиди тихо, сейчас принесу.
Мой тюремщик взял ведро и направился к выходу, ничуть не сомневаясь в том, что буду сидеть тихо, мирно и ждать его возвращения. Я проводила его злым взглядом, и едва захлопнулась дверь, принялась ковырять веревки.
Узлы были какими-то хитрыми и очень прочными. Мне не удавалось ослабить их ни на миллиметр, сколько бы не дергала. Осознав, что попросту теряю время, я бросила это бесполезное занятие и принялась осматриваться, в поисках того, что могло помочь. В углу топор — хорошее оружие, но до него еще добраться надо, что со спутанными руками и ногами не так-то просто. Тесак на полке — тоже далеко.
Ножницы! Ржавые, здоровенные, как садовый секатор, с кривыми кольцами ручек. Валяются под покосившимся столом. Если доползу и смогу перепилить веревки…
Я бросила быстрый взгляд на дверь, скатилась с лавочки на пол и поползла вперед, проклиная верёвки, которые больно впивались в кожу, платье, которое замедляло движения и вообще весь этот мир. Почему меня занесло именно сюда? Неужели нет мест поприятнее.
К счастью, мужик не спешил. Поэтому мне удалось добраться до стола и начать пилить путы на руках. Кромка ножниц была совсем ржавая, истертая посередине и безнадежно тупая. Мне приходилось давить изо всех сил, чтобы прорезать волокна. Они пушились, нехотя поддавались, рвались. Но очень медленно.
Когда с улицы сквозь дождь послышались шаги и скрип ведерной ручки, я чуть не завизжала от отчаяния. Веревка еще и на половину не была разрезана.
Уже понимая, что безнадёжно опаздываю, я начала с остервенением дергать руками, царапая кожу на запястьях. Пожалуйста. Пожалуйста! Пожалуйста!!!
Внезапно снаружи раздался грохот падающего ведра, звук борьбы и крик:
— Ах, ты скотина!
Рэй! Он нашел меня!
Снова борьба, хрип, ругань и, наконец, все затихло. Я уткнулась лбом в деревянный пол и чуть не зарыдала от облегчения.
— Рэй! — промычала сквозь кляп, и снова гроза погасила мой сдавленный голос. Да что ты будешь делать! — Рэй!
Бесполезно. Не докричишься. Ладно, сейчас сам появится и в очередной раз спасет несчастную попаданку.
Однако время шло, а в дом так никто и не входил.
Сначала я думала, что он занимается похитителем: связывает, прячет где-нибудь в кустах вялое тело. Затем всполошилась, а вдруг это его связывают? А потом…потом я услышала странный звук, очень похожий на жадное чавканье голодного животного.
— Р…— чуть не закричала, но в последний момент осеклась.
Внутренний голос настойчиво твердил: молчи, дура, молчи.
Меня затрясло, забило крупной дрожью, по спине липкими щупальцами прошелся ужас. Глубинный, пробирающий до самых костей, такой что хочется забыть обо всем и бежать сломя голову, не разбирая дороги.
В чувство меня привел очередной раскат грома. Треснуло над самой домушкой, так что окна затряслись.
Я вздрогнула, выныривая из паники, зажмурилась крепко-крепко, собирая воедино остатки здравого смысла и самообладания. Нельзя сдаваться. Никак нельзя.
Переводя запуганный взгляд то на дверь, то на ножницы, я принялась снова пилить веревки. От усердия на лбу выступил пот. Дышать едва получалось, и сердце трепетало так, что его бой сливался в сплошной гул.
Когда с легким щелчком треснуло последнее волокно веревки, у меня из глаз покатились слезы облегчения. Несколькими осторожными движениями я размяла затекшие запястья, восстанавливая потерянную чувствительность. Сорвала кляп, облизала саднящие губы и тихо выдохнула, сдерживая всхлип.