Попаданка для лорда
Шрифт:
– Даже так? – ухмыльнулся он.
Блин! Блинский блин! Как он умудряется все превращать в двусмысленность?
Лорд стремительно наклонился ко мне – я успела заметить, как сжались челюсти – ну вот зачем руки распускать, если ребра болят? Притянул, устроив на колене. Впрочем, руки-то он как раз распускать и не стал, обнял за талию, придерживая, и все. Я тихонько вздохнула, не зная, то ли радоваться, то ли сожалеть.
О чем я? Какое «сожалеть»? Вот замотаю этой заразе ребра и больше близко не подпущу!
А лорд снова надолго замолчал.
– Хотел бы я знать, насколько вам можно верить.
Я не ответила. Бить себя пяткой в грудь, убеждая, что достойна доверия я не стану. Он знает меня один день. Я его – тоже.
Даже меньше дня. М-да. Докатилась.
– … в конце концов, овдовев, вы только выиграете, – продолжал лорд.
Странно, в его голосе не было злости или обвинения. Словно он размышлял сам с собой.
– Это так, – так же негромко и спокойно заметила я.
Он оторопело вытаращился на меня.
– Любая на вашем месте бы начала отрицать.
– А вы еще не поняли, что я не «любая»? – усмехнулась я. – Глупо отрицать то, что мы оба прекрасно понимаем. И вы, и я только выиграем, овдовев.
Он продолжал ошарашенно меня разглядывать. Ну да, не каждый день женщина, сидящая у тебя на коленях, рассказывает, что без тебя ее жизнь станет только лучше. До сих пор, поди, только дифирамбы пели.
– Вы, пожалуй, выиграете даже больше, – продолжала я. – В вашей жизни все просто вернется на круги своя. В моей же… Не удивлюсь, если батюшка решит, будто у меня не хватит ума справиться с замком и землями, и потребует опекунства.
Почему-то я была уверена, что именно так отец леди Кэтрин и сделает. Он презирал и жену и дочь, считая, будто женщины нужны лишь для одного.
– Он может так поступить, – согласился муж.
– Так что я тоже вправе задуматься, насколько я могу вам доверять.
Он кивнул.
– С такой стороны я на это не смотрел.
Я пожала плечами. Ясное дело, не смотрел. Себя-то каждый считает непогрешимым.
Муж снова помолчал.
– Я не стал наказывать Мартина, – сказал он, наконец. – Потому что, когда я, отдышавшись после падения, осмотрел подпругу, мне показалось, что я заметил следы чар.
Час от часу не легче.
– Спасибо, лорд Роберт, – сказала я.
В последний миг удержалась, чтобы не погладить его по щеке, даже рука уже дернулась. Да что ты будешь делать!
Он улыбнулся. Прижал меня чуть крепче и продолжил.
– Поначалу я решил, будто мне померещилось. В конце концов, я и затылком ударился.
– Не тошнит? – спохватилась я. – Голова не болит?
Нет, я не хирург с пятнадцатилетним стажем. Я девочка-дурочка. Потому что хирург спросил бы об этом, едва услышав, что пациент слетел с лошади. А я сижу тут уши развесив и слюни пускаю. В очередной раз.
Хотя нистагма нет, это я бы заметила, когда смотрела ему в глаза.
– Нет, – усмехнулся он. – Спине досталось сильнее. Но чем больше я об этом думаю, тем сильнее убеждаюсь, будто не померещилось,
Глава 8
– Но кто и зачем? – спросила я.
Дурацкий вопрос на самом-то деле. Знал бы муж кто – давно бы голову открутил, и сломанное ребро не помешало было. Колдуют-то они не ребрами… кажется.
– Откуда мне знать? Может, месть – среди гостей лорд Дин. С одной стороны, он должен быть мне благодарным, если бы трое его кузенов остались в живых, титул бы ему не достался. С другой – кто знает, что у него на уме.
Не пригласить его ты не мог, потому что он дальний – очень дальний, но все же – родич невесты, и в этой вашей паутине кровных связей, взаимных обязательств и долгов рехнуться можно.
– А… за что вы его? – не удержалась я.
– За дело, – отрезал лорд.
– Простите. Мне не следовало любопытствовать.
Он кивнул, дернул рукой, будто хотел меня коснуться, едва заметно поморщился и продолжил.
– Может, мелкая пакость кого-то из тех, кто радуется моей опале. Вроде той иголки в вашей сорочке… как вы себя чувствуете, кстати?
Ноет и чешется, но что ты с этим сделаешь?
– Хорошо, спасибо.
– Может, дядя все еще пытается поставить меня на… – Он осекся. Быстро глянул на меня, словно ожидая скандала.
Я сделала вид, будто ничего не поняла. Надо бы, конечно, слезть с колен, но… Бет и правда еще неизвестно когда вернется, а настоялась я сегодня уже предостаточно. На кухне. А еще весь вечер придется танцевать.
– Разве по чарам нельзя определить, кто автор? – спросила я.
– Конечно нет.
– Простите. Я ничего об этом не знаю.
– Откуда бы вам?
– Расскажете?
Он с любопытством посмотрел на меня.
– Вам в самом деле интересно?
Блин, да мне было бы интересно, даже если бы ты таблицу умножения читал, таким-то голосом! А уж урок магии, пусть даже теоретической!
– Чары – это стихия. Пять стихий. Огонь, вода, воздух, земля, молния. Сможете ли вы, увидев костер, определить, кто его разжег?
Я задумчиво кивнула.
– А на подпруге… Остались даже не сами чары. Они подействовали и рассеялись. Как…– Он попытался покрутить рукой в воздухе, подбирая слова, снова едва заметно дернулся. – Представьте, что вы оставили лист пергамента на столе, вышли из комнаты, а когда вернулись, он лежит на полу. Вы можете решить, что его сдуло сквозняком. Или что, вставая, смахнули подолом. Но вряд ли подумаете, что его сбросила кошка, потому что тогда сдвинулись бы и другие вещи, или листок оказался бы смятым, или остались следы когтей. Нет, даже не так: вы возвращаетесь и видите, как пергамент едва заметно в последний раз шелохнулся на полу и замер. И сознаете, что его сбросил именно сквозняк, хотя сейчас в комнате ни дуновения. Понимаете?