Попаданка для Наместника Смерти

Я с трудом разлепила глаза.

И с удивлением увидела возле себя незнакомого красивого мужчину с профилем, как у греческого бога. И мешками под глазами, как у олигарха.

А потом лениво повернула голову и увидела еще одного. Постарше.

Симпатичного. Но уже в анфас. С повязкой на лице а ля «белый ниндзя пробирается сквозь ковидные дебри».

Смотрю, мальчики предохраняются. Повязки на лице. Ну, да сейчас целоваться с незнакомцем намного опасней,

чем спать с кем попало….

Я осторожно моргнула, в надежде, что они бесследно исчезнут из моей жизни и памяти. Вот это я дала!

Это что? Я так и не определилась вчера вечером? Или второго дали мне по скидке, привязанным скотч лентой к первому? Или где-то на кассе жизни продавщица Судьба спросила: «Товар по акции желаете?», предоставив на выбор мужиков с истекающим сроком годности.

Ой! Что ж так голова болит? Не могу…

– Кхе! – прокашлялся кто-то еще. Я скосила глаза и увидела третьего. Мне что? Судьба мужиками неустойку выдала за несложившуюся личную жизнь?

– ФафилияФимяФофефстфо? – послышался голос одного из мужиков. Это прозвучало слегка зловеще, словно надо мной служат черную мессу.

– Я еще не умерла… Рано меня воскрешать, – прошептала я, удивляясь тому, насколько тихим и слабым был мой голос.

Меня подбросило и снова опустило. Что ж тут так шумно? Откуда этот гул? Слабо вертя головой, я пыталась понять, кого из соседей ждут в аду в ближайшие два часа с перфоратором в заднице?

– Имя-фамилия-отчество? – шепеляво спросил первый красавец сквозь повязку.

Ничего себе! Сразу видно, что намерения серьезные! Что же я такого сделала, что тут ко мне сразу с серьезными намерениями?

– Марта Васильевна Ц…ц…цветкова, – прошептала я, удивляясь, насколько это тяжело. – Кажется, но я не … уверена…

Если честно, то я мало в чем была уверена. Например, в том, что это не часть сна. А очень может быть!

– Год рождения? – послышался голос красавца. Он что-то записывал, пока я смотрела на яркий свет.

– Не посадят, – прошептала я, пытаясь настроить четкость картинки. Но четкость куда-то пропадала.

– Родные есть? Родственники, родители, муж… Если есть, то диктуйте телефон, – послышался голос.

– Нет, никого нет, – прошептала я, пытаясь вспомнить, где мой телефон.

– Друзья, знакомые, коллеги? – навязчиво врывался в мою полудрему голос.

– Сволочи, – искренне вздохнула я, чувствуя, словно на груди лежит огромный камень.

Отмахнувшись от навязчивого голоса, я снова очутилась в уютном обволакивающем коконе без сновидений и мыслей.

– Эй! – дернули меня. Я недовольно открыла глаза: «Ну что еще?».

– Вы откуда? – спросил уставший голос.

– Из мамы! – сипло и слабо ответила я, требуя отстать от меня и оставить в покое.

Уже сквозь дремотную

темноту я слышала голоса. Их было много. Все они пытались ворваться в мой уютный мирок. Мирок вращался, убаюкивая меня с каждым вращением.

– Тест положительный! Дальше по коридору! – слышался громкий женский голос. Он многократным эхом рассеивался и сливался с гулом других голосов. Непонятных, неинтересных и абсолютно бессмысленных.

– Третий этаж! – снова задребезжал голос, утонув в нарастающем гуле. – Реанимация.

Голоса были гулкими и раздражающими. Я слышала десятки ускользающих звуков. И мечтала, чтобы они наконец-то растворились в моей уютной тишине. Проклятые! Не дают отдохнуть! Я, между прочим, без выходных работала полгода! Выбрала денечек, чтобы поспать, а тут на тебе!

– Скорая помощь, здравствуйте! Записываю адрес! Сейчас выезжаем! – уставший женский голос терялся в гулком эхе. – Бригаду на Советскую! Еще один! Досиделись под орехом! Опять! Пока не … Я сказала! Бригаду на Советскую семьдесят шесть! Въезд со стороны магазина!

Моя уютная тишина странно мелькала и вздрагивала. Она была то яркой, то темной.

– Порожек! Осторожней! Готовьте! Еще одна! – слышался бессмысленный голос. И моя тишина снова вздрогнула и задребезжала.

– С остановки, – послышался голос, словно отвечая на чей-то вопрос. – Плохо стало, упала, люди скорую вызвали! Где-то подхватила… Говорит плохо… Звук слабый… Приходила в себя… Назвала фамилию, имя, отчество… Никого нет…

– Вот молодежь пошла, – послышался немолодой мужской голос. – Никого не надо, а как заболеешь, никого нет… Ладно, давайте ее сюда! Девка молодая, выкарабкается…. Я надеюсь.

– Вас приветствует Тотсвет, – послышался голос, а я с легкостью открыла глаза.

Я лежала на груде каких-то бумаг, словно на мягком матрасе. И слезать не собиралась.

– Осторожней! Письма! – послышался нервный голос, а меня бесцеремонно стащили на холодный и неуютный пол.

– Эй?! – возмутилась я, пытаясь вырваться. Но меня тут же поставили на ноги и отряхнули.

Очнулась я от того, что мне руку усиленно трясут, приводя в чувства.

– Поздравляю! – раздраженно трясли меня за руку.

– Э… – немного растерялась я. Все было вокруг мутным, словно за мокрым стеклом.

– Вы к нам надолго? Или навсегда? – слышалась скороговорка. Мою руку так и не отпускали. – Как там дела? Солнце еще не погасло? Озоновые дыры? Впрочем, наверное, все как обычно. Ничего не меняется. Мне очень жаль, что с вами так случилось! Жизнь – жестокая и несправедливая штука! Новости живых не интересуют. Это я так, для вежливости спросил! До свидания! Было очень приятно познакомиться!