Попаданка из семьи Русалковых
Шрифт:
Блондин не ответил. Я не удержалась и приоткрыла глаза. Линс сидел мрачнее тучи, с твердо сжатыми губами. Принц оглянулся на меня. Я зажмурилась. Но Ринс не продолжил разговор. Или дождался, пока я усну.
В лесу мы выдвинулись в путь утром. Солнце в любом случае почти не проникало сюда. Зато — под охраной тьянсов — до полудня дошли до кромки леса. Впереди расстилалась равнина, а за ней высилась Прыгучая гора. Вершина горы пряталась в густо-молочном облаке. И облако это не двигалось, словно зацепилось за вершину.
Лошади так и не вернулись. Поэтому по равнине нам
Линс подстрелил несколько птиц и зажарил их во время обеденного привала. Ринс нашел ручеек с почти иссякшей струей воды. Я еще раз обработала принцу раны, оставленные хищными кривоклювыми птицами. Блондин отказался.
Перед тем как выйти под палящее солнце на равнину, Линс заготовил дров. Потом отправил тьянсов разыскивать коней. По крайней мере, так он сказал. Ринс усмехнулся. Звери мелькнули белоснежными пятнами и скрылись в гуще леса.
Равнина была унылым местом. Словно гора высосала из нее жизнь. Ни ручейка, ни лужи, ни цветочка. Короткая трава пожухла, почва под ногами взметалась в воздух серой пылью. На разговоры не было сил. Есть совсем не хотелось. Зато непрестанно хотелось пить.
Шли мы быстро. До рассвета принц планировал дойти до самой горы, чтобы скрыть меня в ее тени. Однако планировал он это, еще когда у нас были лошади.
А теперь к вечеру я выбилась из сил и просто свалилась в жухлую траву. Только тогда принц устроил привал. Он заставил меня поесть жареную птицу и выпить воды. Ноги горели огнем. Разгоряченная за день земля припекала бок. И я уснула.
А ночью пришел такой холод, что ни накинутый на меня Линсом плащ, ни разведенный им костер из предусмотрительно захваченных из леса дров почти не помогали. Зубы стучали, выглянувшую из-под плаща ступню свело судорогой. Я всегда плохо переносила холод. Принц спал. Линс только поглядывал на меня. А мне так хотелось прижаться к его горячему сильному телу. И согреться.
Меня спасли тьянсы. Сначала раздалось ржание и стук копыт, потом показались конь Линса и моя лошаденка. Испуганные, с выпученными глазами — их гнали тьянсы. Линс поймал лошадей и отправил тьянсов ко мне. Густая белоснежная шерсть была теплой. Звери улеглись с двух сторон, плотно прижавшись и согревая меня своими теплом. Только тогда я снова смогла уснуть.
В самую полночь я услышала голос принца:
— Визифлюндия!
Он стоял и смотрел на меня. И на мирно сопящих тьянсов по бокам. Вздохнул и больше ничего не сказал.
На лошадях мы добрались до подножия горы довольно быстро. Небо еще только светлело перед рассветом. У подножия горы росли кусты и низкие деревья, в которых мы и разместились. Кусты — ни единого живого листочка, только полусухие ветки — тени давали немного. Только на деревьях кое-где проглядывала зелень. Линс накинул сверху на ветви плащ. И мне предстояло просидеть в этой тени до полудня.
Тягучее облако
А
Однако, когда Линс и Ринс вернулись, они ни словом, ни взглядом не выдали, о чем вели беседу. Принц почти тут же растянулся и засопел. Линс стал готовить обед.
— Скучаешь по своей Гум? — вдруг спросил он меня и внимательно посмотрел в мои глаза.
Мысли заметались. Кто это вообще? Поэтому я пожала плечами и кинула так, что не поймешь — да или нет. Блондин усмехнулся. Едва заметно. И снова уставился на обед. Как назло, мы одни на этом пустыре. И ни у принца, ни у Линса не спросить, что за Гум..Служанка, может. А если ученица? Бывают же у ведьм ученицы. Пока я мучилась над этим, Линс приготовил обед. А едва вернулись тьянсы, тоже лег и быстро уснул.
Проснулась я от взгляда. Долгого и пристального. Надо мной стоял принц и смотрел.
— Надеюсь, ты ведьма, — сказал он.
— Да, — ответила я. — И поэтому срубите два дерева покрепче.
Здесь, у подножия горы, Ринс изменился. Оживление схлынуло с него. А Прыгучая гора, в общем-то, и не была горой. Скорее высоким, поросшим травой и мелким кустарником холмом. И больше всего мне хотелось узнать, почему ее прозвали «прыгучей». Ведьма ни словом не обмолвилась об этом в своей книге. А спросить я опасалась — снова заподозрят неладное. Однако именно в ее книге было написано про деревья. Линс срубил их.
Мы стали продвигаться. И вот тут-то проявились все самые лучшие качества моей Коротконожки. Быстроногий конь Линса не смог взбираться вверх. А моя лошадь шагала быстро и неутомимо, словно была рождена именно для этого. Гора стояла неподвижно. Трава сменялась то кустарником, то завалами камней. И по камням Коротконожка шла также уверенно. Еще и деревья за собой тащила, закрепленные Линсом.
Остановилась она только недалеко от вершины. Перед зарослями какого-то песочно-серого кустарника высотой по пояс. Он окольцовывал холм, не давая подступиться к каменистой вершине. При этом простирался на несколько метров. И оказался неприступен. Колючки вцеплялись намертво, как рыболовные крючки, протыкая одежду и впиваясь в кожу. Сотни рыболовных крючков, стоило только ступить в заросли кустарника,вонзились бы в смельчака.
— Ведьмина колючка, — сказал Линс, бросив взгляд на меня.
Меч их почти не брал — кусты только гнулись. Пару часов битвы, и заросли потеряли в этом бою всего пару веток.
— Ну, Визифлюндия, — выдохнул Ринс, устав от бесполезного размахивания мечом. — Теперь ты.
Линс смотрел на меня. Внимательно. Я знала, как пройти колючки — вычитала у ведьмы. Но те несколько мгновений, что Линс все еще сомневался, были мне дороги.
Я попросила закинуть на колючки два деревца, что моя лошаденка приволокла за собой. Получился своеобразный мост. Принц смотрел молча, а темные брови его все ползли и ползли вверх.