Попаданка ректора-архивампира в Академии драконов. Книга 2
Шрифт:
Пальцы Санаду скользят по моей шее, щеке, убирают за ухо упрямую кудряшку. Я улыбаюсь этой неспешности и предвкушению, хитро-довольному блеску чёрных глаз, лёгкой дрожи вожделения.
Подцепив мой подбородок пальцами, Санаду медленно склоняется. Вспышки заливают всё ослепительным светом, нежно играет музыка. Настоящая сказка. Губы Санаду касаются моих, и он прижимает меня к себе крепко-крепко. Я изгибаюсь в его руках, целую, отдаюсь этому упоительному моменту.
А дальше – танцы среди цветов. Такая привычная земная музыка и Санаду рядом, близко-близко. Мы бы так и танцевали до утра, если
***
До настоящего знакомства с Анастасией доходит только на следующий день: накануне она тактично не отрывает нас от танцев, ограничиваясь лишь пожеланиями счастья.
Зато утром (очень поздним, потому что кое-кто черноглазый решил оторваться по полной, ведь ночь брачная, «как её проведёшь, так жить и будешь») у нас появляется возможность поговорить спокойно: муж Анастасии гуляет по парку, потому что с растительностью в Нараке пока не очень, мои мама с папой, похваставшись пятью тысячами лайков в инсте мамы на свадебное фото с поцелуем, уходят в сауну, а дедуля уводит бабулю (у неё блог пожиже и лайков на мои свадебные фото всего по тысяче) повторить экскурсию по винодельне.
Так мы оказываемся за столом втроём.
Санаду – неловко. Мне – нормально. Анастасии, судя по блеску тёмных глаз, немного забавно от ситуации.
Никакой политики: обсуждаем музыку, фильмы (у Санаду в силу обстоятельств вкусы ближе к пристрастиям времён молодости наших родителей, но музыкой его контрабандисты снабжали в ногу со временем), этот камерный замок, виноградники, лошадей, разницу в быте Эёрана, Нарака и Земли. Позже к нам присоединяется довольно флегматичный на мой взгляд муж Анастасии – Леонхашарт. Впрочем, его незаметность в разговоре может быть следствием желания дать возлюбленной пообщаться с отцом. Мне, наверное, тоже стоит болтать поменьше, но у нас с Анастасией больше точек пересечения, поэтому молчать трудно.
Получается милый, ни к чему не обязывающий трёп, его нельзя назвать прямо родственным, но, учитывая недавнее знакомство Санаду и Анастасии, мне такое начало отношений кажется хорошим, тем более, мы обмениваемся взаимными приглашениями на побывку друг у друга в гостях.
Возможно, за день-другой отношения упрочнились бы больше, но Анастасия с мужем, как и Санаду, правители и сейчас не могут позволить себе долгую отлучку из своих миров, так что вечером, после праздничного ужина (на котором мама к отчёту по лайкам добавляет зачитывание особо хвалебных и зависливых комментариев) они отбывают обратно в Нарак, а мы с Санаду, оставив моих родных насладиться недельным отдыхом в этом замке и с путёвками на продолжение отпусков в санаторий на побережье, отправляемся в аэропорт, нам ведь надо вернуться в Эёран незаметно (чтобы не нервировать лишний раз остальных архивампиров), а для этого лучше путешествовать через дважды пробитый канал.
Всю дорогу до аэропорта Санаду изучает комментарии под нашими фото в соцсетях мамы и бабули, зачитывает особо эпические, а когда мы проходим в зал ожидания, выдаёт:
– Слушай, некоторые из твоих бывших одноклассников не верят,
Поворачиваю к нему голову. Смотрю недоверчиво:
– Тебя тревожит, что в интернете опять кто-то неправ?
Санаду поднимает бровь, и я понимаю, что этот мем ему не знаком. Хмыкаю, глажу Санаду по плечу и уверяю:
– Да мне плевать.
Он показательно вздыхает:
– Ну вот, а я хотел немного побыть защитником твоей чести и всё такое.
Боднув его головой, прижимаюсь щекой к плечу и тихо признаюсь:
– Мне без разницы, что они там думают. Для меня имеет значение мнение близких, и они знают, как всё было на самом деле. Это главное.
Я улыбаюсь.
Но хотя говорю так, к моей одногруппнице Звездопадовой мы перед телепортацией в Эёран заглядываем: перехватываем у института, и Санаду делает установку на невозможность говорить гадости из зависти.
Заодно подкидывает ей ссылку на фотографии.
– Любоваться долгими одинокими вечерами, – самодовольно поясняет Санаду свой посыл и, галантно предложив мне руку, уводит меня прочь от остолбеневшей Звездопадовой.
– Зачем? – интересуюсь я.
– О, для неё твой успех – самое страшное наказание, – заговорщически сообщает Санаду и добавляет хмуро. – Мне просто не понравилось, что она о тебе говорила и собиралась говорить.
Я только отмахиваюсь: это больше не мой мир и не мои проблемы.
Возвращение в Эёран проходит без проволочек, архивампиры не успели нас потерять, и даже Эзалон встречает нас в неожиданно благодушном настроении.
Почему у него такое настроение, мы узнаём немного позже.
Глава 67
Цезарь радостно выскакивает из моего декольте и вприпрыжку проносится по холлу академического особняка. Как может скакать вприпрыжку ящерица? Раньше не думала, что такое возможно, теперь вот вижу своими глазами. Впечатляет.
Санаду окидывает взглядом холл, не уступающий холлу недавно покинутого нами земного замка.
– Магии здесь, конечно, больше, но придётся же себя пристойно вести! – Санаду закатывает глаза. – Хочу аттракционы и цирк, а не изображать порядочного архивампира.
– Да ладно, – тыкаю его локтем в бок. – Будет и на нашей улице перевёрнутый грузовик с запчастями от карусели.
Хмыкнув, стрельнув в меня блестящим весёлым взглядом, Санаду обнимает меня за плечи:
– О да, будет. Но просто раздражает, что мне определили такие узкие рамки поведения и ещё жениться на тебе не дают, пока не пройдёт приличный срок помолвки.
– Э, батенька, да вы любитель свадеб?
– С тобой – да.
– Хм, ну, если бракосочетания по-кантонски тебе не хватит, можно регулярно повторять, – прижимаюсь к нему. – По настроению.
– Отличная идея, – соглашается Санаду с неподдельной радостью. – Только без архивампиров, со своими аттракционами и циркачами.
Мда, знали архивампиры, какое «страшное» условие ему ставить за легализацию моей вампиризации. Но тем значимее его жертва во имя любви.
***