Попаданка ректора-архивампира в Академии драконов
Шрифт:
Всё внутри него требует разбить эту защиту, проникнуть в мысли, наказать за зуд этого желания.
Впрочем, последнее присуще не каждому менталисту. Но у Санаду проявляется очень остро.
Эзалон с мученическим видом откидывается на спинку кресла:
– Амулеты?
– Никаких амулетов не было, я проверил.
Абсолютный щит значит либо шпиона, либо менталиста с большими проблемами. Неосознанно такая защита возникает, когда последние пугаются дара или интуитивно закрываются от атак других менталистов. Такими студентами
– Ничего, подобный опыт у тебя есть, на индивидуальных занятиях разберёшься с этим щитом.
– Нет.
– Почему?
– Я тут подумал и решил, что больше не занимаюсь со студентками индивидуально.
– Студентками? – с подозрением переспрашивает Эзалон.
– А я разве не сказал, что это девушка? – рассеянно уточняет Санаду.
– Ладно, девушка, так девушка. Документы всё равно надо заполнить, – Эзалон взмахивает рукой. В одном из низких шкафов открывается ящик и оттуда телекинез выносит толстую папку с шестьюдесятью восемью требующими заполнения бланками о принятии иномирянки на обучение. Бросает её на грудь Санаду. – Хорошо, что я заказал и такие бланки. Как чувствовал.
– Раз чувствовал, надо было меры принять. Что мы с ней с середины года делать будем?
– Поставим с демонами учиться.
Обнимая толстую папку с документами, Санаду размышляет. Ситуация безвыходная: ломать щит нельзя – так можно разрушить психику. Наставник менталистов должен в разговорах нащупать причины блокировки, вслепую распутать чужие страхи, чтобы обучить контролю над даром.
А Санаду слишком привык просматривать эмоции и мысли студентов, чтобы делать неприятные, но не убийственные замечания и так держать дистанцию в этой тонкой науке, подразумевающей единение разумов и чувств.
С Клеопатрой будет полная непредсказуемость. Никакого контроля её реакций и возможности чётко выстраивать границы.
«Это точно закончится катастрофой, если не удастся свалить всё на Эзалона», – Санаду косится на него:
– Раз она будет заниматься с твоими демонами, поработай с ней сам.
– У меня не хватит опыта. – Эзалон с печальным вздохом убирает схему вышивки в стол. – И дел много. Демоны опять же. Среди них только стихийники. Займись этой девушкой.
– Нет.
– Послушай, – Эзалон чешет старый шрам на голове. – Эту проблему со щитом надо решать: мы не можем выпустить неподготовленного менталиста.
– Если ментализм будет единственным выраженным талантом – не можем, но если будут другие – мы можем подготовить только по ним. Подобное разрешено уставом Академии.
– Санаду, – выдыхает Эзалон, – но это… это нечестно! Ей же всё равно придётся этому учиться, искать потом менталиста для тренировок, и это обойдётся очень дорого.
Он не горит желанием связываться с жителями непризнанных миров, но уж если те стали студентами – они студенты и имеют право на всё.
Санаду
– Разве тебе не интересен этот случай?
– Нет, – откровенно лжёт Санаду.
– Это твоя обязанность.
Санаду резко садится. Скулы его заостряются, обозначаются клыки, а глаза кажутся чернее.
– Она рыжая. Изящная, красивая девушка со спонтанным абсолютным щитом. Рыжая, – он резко поднимается. – Я не буду с ней заниматься. Ни индивидуально. Ни в группе. Ни за что!
Несколько мгновений Эзалон смотрит на него расширенными глазами. Затем опускает взгляд:
– Хорошо, мы что-нибудь придумаем, как-нибудь это решим…
Молчит ещё некоторое время, пока Санаду деланно перебирает листы, просматривая новые, три дня назад доставленные из типографии бланки, в которых Санаду и Эзалон числятся соректорами вместо ушедшего ректора Дегона.
«Надо было сделать очередной перерыв в преподавании», – запоздало думает Санаду, но контракт уже подписан.
Он оглядывается на диван: не получается у него в депрессии лежать.
Да и как лежать, если он до сих пор чувствует лёгкость Клеопатры на своих руках и тепло её кожи кончиками пальцев. Помнит, как менялся оттенок рыжих волос в зависимости от смены освещения.
Он подносит стул ближе к столу Эзалона и усаживается с бланками, телекинезом притягивает пачку чистых листов, чтобы заклинаниями скопировать бланки.
Эзалон исподволь на него поглядывает:
– Кстати, ты академический кристалл хорошо запечатал? Все защитные чары активировал?
– Разумеется!.. Как будто это поможет, если Валерия о нём вспомнит.
– Надеюсь, не вспомнит, – вздыхает Эзалон о недополученной выгоде и расходах на охрану. – Перепрятать бы кристалл. Закопать поглубже. Обезопасить.
– Не поможет, – Санаду пытается переключиться на разговор и дела Академии, выдворить ненужные мысли и ощущения из памяти. – Если желание очень сильное, ему ничто не помешает.
– О девушке ты, надеюсь, позаботился?
– Нет, бросил в зале инициации, – Санаду берётся за перо и, поймав недоуменный взгляд Эзалона, признаётся. – Целительнице показал и поручил Нике.
– Уверен, что это хорошая идея? – сомневается Эзалон: последнее время она постоянно витает в облаках и допускает ошибки, Эзалон бы ей ничего ответственного не поручил.
Санаду, как это с ним часто бывает, предпочитает понять вопрос неправильно:
– Ну, за Нику я спокоен: она морально подготовлена к жительницам Терры. Тоже рыжая. И Клеопатра обещала её не домогаться. А даже если начнёт, уверен – Ника отобьётся.
– Терра… Новая девушка с Терры?! – округляет глаза Эзалон.
– Да, была у нас девочка-белочка* с Терры, – Санаду тяжко вздыхает, – а теперь с Терры девочка с белочкой.
Поняв, что Санаду абсолютно серьёзен, Эзалон хватается сначала за голову, а затем за сердце.