Попаданка с квартирой приключений не ищет
Шрифт:
Услышала смешок. Чувствовала, что он на самом деле расслабился, и положила ладони на его лоб. Разгладила, прошлась пальцами по точкам на лбу, на переносице, на висках, придавила точки на челюстных суставах расслабляя мышцы лица. Потерла пальцами ушные раковины и мочки, прижала точки за ушами. Минуты через две он посапывал, будто засыпая.
— Антамар, наклоните голову вперед.
Он заторможено повиновался.
Вплела пальцы в его волосы и довольно жестко промассировала затылок, и опустилась к позвонкам шеи, а потом не особенно крепко вцепилась пальцами в трапеции.
Ант зашипел сквозь зубы. Ну
— Тихо-тихо, мой хороший. Расслабься, — и прикусила язык. Когда это он стал «моим хорошим»?
В принципе, для меня это обезличенное обращение к детям и близким людям. Но Ант — не дети. То есть он стал близким? Однако… слово — не воробей… Я думала, что Анта напряжет мой словесный промах, но, нет, он, наоборот, расслабился.
Промассировав трапеции. Я снова вернулась к голове: распустила шнурок, стягивающий его волосы в хвост. Достала из кармана свой гребень из сандалового дерева, я всегда таскаю его с собой и периодически в течение дня делаю им массаж кожи головы. С сомнением посмотрела на гребешок: в общем для меня расческа приравнивается к предметам личной гигиены, но раз он — «мой хороший», отступлю от своих правил. Все же протерла влажной салфеткой и начала аккуратно с кончиков распутывать пряди, а потом прочесывать ото лба на всю длину. Тут Ант даже начал постанывать от удовольствия. Я не стала собирать волосы снова в хвост — пусть отдыхают— и заплела нетугую косицу. Подтолкнула его в плечо.
— Все, Ваше Величество, сеанс гуманитарной помощи окончен.
Ант не спешил подниматься, наоборот, запрокинул ко мне голову:
— Вы — волшебница, Ева! Спасибо! Вы меня оживили.
Потом ловко повернулся, не отлипая от моих ног, встал на одно колено и взял меня за руки.
— Можно? — он пристально смотрел на мои губы.
Я могла бы сделать вид, что не понимаю, но ведь давно уже не девочка, как раз таки очень хорошо понимаю, чего он ждет. Даже стало немного смешно, прямо милфой себя почувствовала. «Интересно, и как оно?» И я подалась вперед. Он на полпути встретил мои губы нетребовательным, неглубоким, но настоящим взрослым поцелуем. И мне понравилось, мне было приятно, а потом мне стало еще более приятно, потому что откуда-то появившийся Марк отнял у Анта одну мою руку и стал целовать ладонь, иногда проводя языком между пальцев, как мне нравилось раньше.
Только это меня и отрезвило. Я оттолкнула Анта и забрала руку у Марка.
— Господа, и что это было?
Они оба смотрели на меня. Лица их были довольно близко, и даже в неярком свете моей настольной лампы я видела глаза обоих. В их взглядах было… да, желание и тревога, у Анта еще вроде бы сомнение, а у Марка мольба.
Заговорил Ант.
— Ева, мы хотим, чтобы ты стала нашей женой по нашим обычаям.
Я подвисла. «Значит, я ошиблась. Марк не подкладывает меня под Анта, они не собираются меня делить. Они оба… Как?»
— Как? — повторила я вслух.
«Кстати, один поцелуй, и мы уже перешли на «ты»?»
— Мы с Марком кровные братья. Тем более дважды. Я разделяю все его чувства. Не полностью, но этого достаточно, чтобы я воспринимал их как свои. И я — не животное, поэтому то, что у меня здесь, — он постучал по своему виску, — и то, что здесь — он коснулся своей груди, —
Такое уже было. Я вспомнила слова Мирона, сказанные когда-то: «Если бы я уже не сделал тебе предложение, я бы сделал его сейчас».
Я, чтобы не показать смущения, — «Это что? Признание в любви такое?» — фыркнула:
— И сиськи, то-то ты не сводишь с них глаз.
— Э-ээ, что за дела? — вступил Марк, — Ант, веди себя прилично, не смущай своими похотливыми взглядами Голубку.
Я снова фыркнула, и мы все вместе рассмеялись.
— Марк, иди сюда, — и я показала на место у своих ног.
Должна сказать, что с Марком я все же чувствовала себя свободнее: во-первых, вроде как Мирон, во-вторых, не-король. Поэтому крутила его более уверенно, чем Анта. Сама наклоняла вперед или откидывала к себе на колени его голову, тем же гребешком без сомнений расчесала его шевелюру.
Марк тоже не стеснялся. Порыкивал и мурлыкал периодически.
А я слушала и спрашивала:
— Что значит кровные братья, и что значит дважды? И что? Вы всегда вместе любите женщин?
Ответил Ант, Марку было не до того.
— У меня был единокровный брат, и у нас была королева, Арсан наш сын. После того как я нашел Марка и поделился с ним кровью и магией, чтобы спасти ему жизнь, то просто приблизил его к себе. Мы стали кровными братьями, но у него не было законного места в семье. Потом моего брата похитили, потом при попытке спасти брата смертельно ранен был я, Марк так же поделился со мной кровью и магией, когда целители уже опустили руки. Так мы стали дважды кровными братьями. Умерла наша королева. И у меня остались только Арсан и Марк. Теперь Марк законный член моей семьи и почти мой соправитель. И да, до твоего появления женщины не всегда, но иногда, если нравились нам обоим, были на двоих. Это хорошо для магии. И это позволяют наши боги.
Я в который уже раз снова подвисла, а потом все же спросила:
— В смысле позволяют ваши боги?
— Женщина должна быть счастлива, и если ей для этого нужны двое мужчин, то боги позволяют это.
— А если ей хватает одного?
Мужчина пожал плечами.
— Ей никто не может запретить или навязать еще одного мужа.
— А наоборот? У мужчины может быть больше одной женщины?
— Две женщины не могут быть счастливы с одним мужчиной… Женщине нужно больше от мужчины и от семьи.
Я пыталась осмыслить то, что вряд ли порадовало бы служителей Корана и прочих поклонников женских гаремов. Хотя они тоже в чем-то правы с социальной точки зрения в определенных условиях: если мужчина может содержать и предоставлять безопасную жизнь нескольким женщинам и растить их детей, то и флаг ему в руки. Это лучше, чем брошенные женщины с детьми ради других отношений. С другой стороны, если у женщины здоровое либидо, то одного раза за ночь ей может быть мало, а тем более раза в неделю или в месяц. В гаремах вечно кто-то кого-то травил, борясь за «место под солнцем». «Ага, там же еще вопрос наследования и власти».