Попаданка с квартирой приключений не ищет
Шрифт:
«Боже, какой он красивый!» Телом он был похож на моего отца на фотографиях, когда папа в молодости занимался спортивной гимнастикой. Без излишней мощи гармонично развитые мышцы шеи, плеч, рук, груди, пресса, ног — все рельефное, будто вылепленное умелым скульптором. И я все это оглаживала мыльной губкой. А он опустил руку к низу живота и пальцами несколько раз коснулся складок моего лона, и меня пробило.
Если бы он не держал меня второй рукой за талию, я бы упала. Меня выгнуло, толкнуло грудью в его грудь. Я запрокинула голову, и закричала, и чуть не захлебнулась водой, льющейся
— Ого!
«Это был оргазм? Как с Котом? Ого!»
— Как тебя зовут?
— Ева. Евдокия Алексеевна Берг, по мужу Мордвинова. А вас?
— Мирон Астахович Гранин. Мирон, и на «ты». Поняла?
— Поняла.
Он тихонько засмеялся, продолжая прижимать меня к себе. Я щекой чувствовала этот смех внутри него как урчание кота, и горячий ком опять начал зарождаться у меня в животе.
— Ну вот, познакомились. Можно продолжать знакомство дальше.
Но он не потащил меня спешно в спальню, неторопливо промыл мои длинные волосы, позволил помассировать с шампунем и ополоснуть свои очень короткие, завернул меня в огромное мягкое полотенце, накинул на себя банный халат, отнес меня на кухню и усадил в уютное кресло.
— Чай, кофе?
— Чай.
Он вскипятил чайник, заварил мне чай, а себе кофе, точными, экономными движениями выставил чашки с блюдцами, мне в чай щедрой рукой добавил белого рома, а себе в кофе — коньяка, подтолкнул ко мне вазочку с печеньем и тарелку с сырной нарезкой.
— Ешь.
— Я не хочу, — помотала головой, — кусок в горло не лезет.
— Не волнуйся, все будет хорошо.
Я с сомнением посмотрела на него.
— Верь мне.
И я поверила.
Глава 21
Взгляд в прошлое 3. Дефлорация. Развод
— Мирон меня напоил, накормил, лишил невинности и развел с мужем. И я ему за все и всегда была бесконечно благодарна. И я никому и никогда в жизни так не доверяла как Мирону. Я любила, была любима и очень счастлива.
— Невинности? После первого брака? — удивился Ант.
— Спасибо, Голубка! Я это и раньше знал. Но услышать это сейчас от тебя было бесценно.
Они опять заговорили одновременно. Пришлось посвятить Анта в тонкости моего первого брака.
Марк волшебным образом уже сидел рядом со мной и обнимал, а моя голова лежала на его плече. Наверное, воспоминания разрушали барьер между нами. Мое тело напитывалось жаром, исходящим от Марка, и легкие крылышки ужаса и предвкушения трепетали в животе.
Он нежным поцелуем коснулся моих губ, а я скуксилась как маленькая, и, сквозь слезы, пожаловалась:
— Ты не представляешь, как тяжело было убить любовь к тебе, чтобы жить дальше ради детей. Мне так не хватало тебя,
Мирон был ласковым, неторопливым и очень внимательным.
Он перенес меня из кухни в спальню. Уложил на кровать. Разворачивал на мне полотенце как обертку на конфетке. Я думала, что он бросится на меня как Генка, и с ужасом смотрела на его член, который даже смешно было сравнивать со скромной Генкиной морковкой. После объяснений доктора я знала, куда вот ЭТО должно попасть. «Как это в меня поместится?»
Но Мирон не спешил, он целовал пальчики ног, что было немного щекотно. И я начала хихикать, а он мне открыто улыбался в ответ. Прикусил легонько пятку, что тоже было щекотно. Я начала смеяться, еле удержалась, чтобы не лягнуть его. И мне уже было безразлично, что ноги разведены, и все открыто его взгляду, потому что легкими поцелуями он пробирался вверх по ноге, по второй ноге плотно ведя ладонью тоже вверх, а потом его губы накрыли складки лона, а язык прошелся горячей влажной лаской от входа во влагалище к вершине клитора. Я дернулась, но он удержал меня, прижав обеими ладонями живот, а потом еще шире развел мои ноги и погрузил язык в лоно. И опять хватило нескольких движений, чтобы я крупно задрожала, закричала и почувствовала себя разлетевшейся на осколки, на седьмом небе от наслаждения.
— Девочка, радость моя, какая же ты чувствительная.
Теперь он по очереди целовал мои груди, втягивая и прикусывая соски, отчего мне хотелось сомкнуть колени, чтобы пригасить огонь, пылающий внизу живота и требующий чего-то большего, но не получалось, сводя бедра только плотнее прижимала к себе тело Мирона.
Я уже не боялась. Меня так колотило от возбуждения, что я сама затягивала Мирона на себя. И лихорадочно просила:
— Пожалуйста, пожалуйста!!!
Мирон остановил мои метания, полностью накрыв собой, сладко, томительно лаская языком мой рот, направил член ко входу. Я почувствовала горячую, упругую головку и сама толкнулась навстречу. Свершилось!
Миг тупой, совершенно незначительной боли, а дальше меня затопило такое удовольствие, что я тихо заскулила.
— Маленькая, больно? — Мирон остановился.
— Не-е-е-т, не останавливайся! Мне так хорошо!
Я суетилась, стремясь получить еще и еще: подкидывала ему навстречу бедра, обхватывала ногами, целовала все, до чего добирались мои губы.
Мирон, улыбаясь, смотрел мне в лицо, ловя оттенки моих реакций, и двигался как-то так, что внезапно захлестнула еще одна волна ослепительного наслаждения, а немного позже еще одна. Я уже не могла кричать, только тихо постанывала и сглатывала слезы. Мирон тоже не молчал. После моего первого оргазма он тихо взвыл, и второй мы встретили вместе. Мирон рычал и совсем не сдерживался, вбиваясь в мое тело. Его крупный член уже полностью погружался до упора, и было упоительно чувствовать подрагивание и пульсацию извержения, долгую дрожь тела Мирона и его прерывистое дыхание.