Попаданка в академии драконов 4
Шрифт:
— Да я, да что вы, — кадровик негодующе раздувает щёки. — Служба прежде всего!
Встретив за дверью всё ту же любопытствующую толпу, я в его утверждении сильно сомневаюсь. Но… остаётся утешаться тем, что я их воодушевляю на подвиги — по мнению императора, затеявшего публичное приставление меня к делу.
К залу телепортации приходится идти сквозь зрителей. Но вроде их теперь поменьше. Внутри самого зала и вовсе лишь четвёрка из моей команды. Они моментально умолкают.
Нарастающую неловкость прерывает взметнувшееся золотое пламя.
— Где он? —
Мои коллеги отшатываются в стороны.
— В кабинете, — Линарэн указывает вверх. — Если не сбежал.
— Я ему сбегу! К целителям он не хочет! Нет! Во дворец он не хочет к девицам своим! Развёл непонятно что! — император вылетает в коридор и натыкается на подслушивающих офицеров. — Что здесь происходит? Почему вы все не на службе?!
Коридор от служащих очищается молниеносно. Золотым вихрем император несётся дальше. Шаги его стихают вдали, а мы всё смотрим вслед…
Первым в себя приходит капитан Зинарр:
— Кажется, пора отправляться в Академию.
Офицеры отбывают первыми — четыре разноцветных вихря, отсветами меняющие оттенки друг друга. В зелёной вспышке исчезает Дарион, до последнего настороженно следящий за Пушинкой. Похоже, совместное с ней путешествие пришлось ему не по душе.
Линарэн вытаскивает из выемки в поясе магический кристалл и со вдохом вытягивает из него золотую магию.
— Надеюсь, ты не собираешься путешествовать слишком много, я не Арен, мне носить тебя так далеко сложно.
— В идеале мне бы хотелось решить проблему с Академией в один заход.
— Вы с Ареном похожи. — Линарэн встаёт вплотную ко мне. — Проблема в том, что враги знают о твоём даре и теперь действуют исходя из этого знания. На их месте я бы убрал все следы деятельности в Академии, потому что её проверят в первую очередь.
— Надеюсь, наши враги глупее тебя. Или просто самонадеянные.
Пушинка обнимает нас за секунду до того, как поднимается огненно-золотой вихрь…
Небо над Академией драконов сумрачно-серое, низкое. Местами пробитое, точно копьями, золотыми лучами света. Но самое прекрасное — переливающиеся всеми цветами радуги стены и купол щита. Дух захватывает от этого образца совместной работы многих магов по защите студентов.
Рульф зябко потирает плечи. Бледность эльфа Ниля перешла в зеленовато-синие оттенки, словно в его жилах течёт немножко оркской крови. Зинарр и Фергар уже переговариваются с охраной.
На громадных воротах ярче вспыхивают алые магические печати, и двери медленно отворяются. Я поспешно миную гулкий переход надвратной башни и оглядываю Академию, залитую радугами магических переплетений.
Признаюсь честно, во мне горела надежда, что тьма проявит себя сразу, привлечёт внимание чёрной кляксой где-нибудь на территории, но на первый взгляд Академия чиста от проявлений Бездны.
Ну, ничего. Не получилось с первого взгляда, буду копать, пока не выясню, как культисты травят студентов. У меня просто нет другого выбора.
— Ну, раз не видишь явных проявлений, — без энтузиазма отзывается на моё известие Зинарр. —
— Что? — Заливаюсь румянцем, а глаза лезут на лоб.
— Культ знает о тебе, — поясняет Линарэн. — Значит, прячет свои заклинания, а многие слои ткани, особенно если она специально обработана, глушат магическое свечение.
— Совсем разденутся? — в ужасе уточняю я.
— Им выдадут тонкие портки, — снисходительно отзывается капитан Зинарр.
Я всё равно в шоке. Но надо, значит, надо. Понятно, зачем Арена убрали подальше: он бы такого непотребства не допустил.
Вместе с капитаном и Линарэном я поднимаюсь в комнату отдыха с уютными диванчиками, картинкой-вышивкой на стене, буфетом и пачкой газет и книг на столике. Поминутно заливаясь румянцем, осматриваю заходящих по одному охранников. Только на них я истратила бы весь блокнот, если бы он не позволял двойным ударом обратной стороной карандаша по листу очищать его от записей.
Чары на охранниках бытовые и служебные, ничего подавляющего волю или отдалённо похожего на это. Лишь у одного на сердце алеет след клятвы крови.
— Это для жены, — смущённо поясняет мужчина.
Пока Фергар отправляется за его супругой, я заканчиваю с остальными охранниками.
Приехавшая с Фергаром светленькая, пышущая здоровьем женщина подтверждает, что стребовала с него клятву не изменять. Из-за двери доносится гогот остальных охранников.
— Вот дурак, — басит кто-то.
Сидящий на диване «Виновник торжества» ниже склоняет голову. На мой взгляд, такая клятва — отличная практика, и я ободряюще киваю его румяной супруге. И мужа поддерживаю:
— Вы молодец. Это поступок, достойный настоящего любящего мужчины.
— С охраной закончили, — констатирует Зинарр. — Теперь проверим периметр на слабые места.
Но перед этом в этой же комнате отдыха охранников приходится проверить магистра Саториуса. От увиденного у меня перехватывает дыхание. Слухи не лгали, сражение, погубившее его отряд, и его чуть не убило. Ноги и одна рука у него — протезы. Требуется немало времени, чтобы разобрать связывающие плоть и механические части заклинания, но среди них ни одного подозрительного.
После, когда мы идём вдоль стен, мне ещё немного не по себе от увиденного, и даже мысли том, что жертва Саториуса не была напрасной и помогла спасти многих людей, не может полностью сгладить жутковатого впечатления.
В охранных чарах стен есть пара слабых мест, но магистр уверяет, что прорывов не было. Прощаясь со мной, он как-то снисходительно улыбается, будто понял мои переживания.
Следом за ним на осмотр является помощник Эзалона — волкооборотень Алаиз. На нём только заклинания, поддерживающие чистоту, приятный запах, напоминающие списки. Он водит нас по всем хозяйственным помещениям, увешанным всякими сохраняющими чарами. В конце приводит в одну из аудиторий, где уже установлена ширма, и приводит на осмотр служащих и преподавателей.