Попаданка в академии драконов 4
Шрифт:
Арен, поскрёбший когтями по влажной после дождя земле, вдруг обращается человеком:
— Кажется, я знаю, где спрятался Тордос.
— Где? — даже у самого могучего Фергара подрагивают колени.
— Прямо по курсу Аришам и общежитие отвергнутых.
Держащийся за клетку Геринх светлеет лицом:
— В схождение их отправили по домам, общежитие пустует, запасы на складах должны быть, и магу несложно туда войти.
— Кем отвергнутые? — заглядываю в лицо Арена.
— Магией, — он, сцепив пальцы, до хруста выворачивает руки. — Там в ожидании
Те самые, о которых Эзалон говорил в нашу первую встречу. И правильнее называть их «отвергнувшие», но, наверное, эёранцам гордость не позволяет признать, что кто-то отказался от их мира.
— Надеюсь, ваше предположение верно, — Фергар решительно направляется к клетке. — И лучше проверить прямо сейчас.
Кто-то из девушек стонет. Арен разводит руки в стороны и обращается в золотого дракона. Пушинка, стоически выдержавшая весь путь на своих крыльях, как всегда перед взлётом ворчит и пыхтит.
Аришам с его маленькими беленькими домиками утопает в садах, в несколько ярусов расположенных на склоне горы. На изумрудных лужайках выше роскошных виноградников и карликовых деревьев с ярко-алыми плодами пасутся белые… наверное, эти существа с очень длинными телами и двумя хвостами можно назвать Эёранскими овечками.
Ярко блестят каналы с водой, лопасти водяных мельниц вспыхивают на солнце, точно они усыпаны бриллиантами.
Арен заходит на вираж, из клетки доносится крик. Пушинка подлетает под брюхо Арена, а он снижается к многоэтажному дому на склоне. Даже с высоты стена вокруг его территории выглядит очень внушительной. Окна в тени кажутся выбитыми.
Мягко опустив клетку во внутренний двор, Арен приземляется на все четыре лапы. Приподнявшись на задних, медленно уменьшается. Держась за шею дракона, я в конце концов оказываюсь на человеческой спине.
Пушинка картинно шмякается на газон и стонет. Обитатели клетки сидят белые-белые (кроме Фергара — он скорее болотного цвета).
«Добро пожаловать!» — гласит надпись над двустворчатыми медными дверями с чеканным Эёранским календарём.
В саду белеют таблички. На ближайшей к нам написано: «Магия не причинит вам вреда, при всех странных явлениях сохраняйте спокойствие».
«Если вас мучает тоска, вы всегда можете поговорить с приставленным к вам менталистом, он окажет квалифицированную помощь», — сообщает табличка возле беседки у прудика с утками.
Мельком оглядев похожее на санаторий место, усиливаю дар Видящей. Но в этот раз мир не окрашивается взрывами цвета и пульсирующих потоков. Практически единственные источники магии здесь — мы сами.
Фиолетовые нити от работниц завода тянутся на второй этаж здания.
— Кажется, он здесь.
Пушинка присоединяется к общему облегчённому выдоху. Я же медлю с наложением заглушающей печати: здесь так мало магии, что я могу рассматривать её без перенапряжения, а это тренировка.
— Почему здесь такой слабый магический
Золотой поток связывает его со мной, меня — с его родовым артефактом, с Элоранарром через метку на неприличном месте, с императором — через метку призыва на службу, с Пушинкой. Арена же с обоими братьями, отцом, мамой, дедушкой. Есть и другие связи — и у него, и у меня: с моей личной гвардией, с Эзалоном и Тарлоном, передавшим письмо с немыслимой просьбой нарисовать ещё эскизы и разработать пару особых коллекций. Словно мне делать больше нечего.
— В некоторых местах Эёрана магия уходит глубоко под землю, — объясняет Арен. — Учёные не знают, почему. Это одно из таких мест, отвергнутые живут здесь, чтобы избежать проблем с переизбытком магии. Стой здесь. Фергар, Геринх, Пушинка — охраняйте Леру.
— Ойни, — вздыхает Пушинка.
Окутанный алым Геринх и мерцающий голубым Фергар встают по бокам от меня.
Оставляя за собой золотые истаивающие сполохи, Арен в мгновение ока отворяет двери и исчезает в темноте здания.
Внимательно осматриваю строение и всё вокруг, но ничего подозрительного не видно. Сам воздух пропитан спокойствием, а ветер приносит блеянье местных овечек и сладкий аромат винограда.
Я не успеваю встревожиться и напридумывать хитроумных врагов, поджидающих Арена в засаде: почти сразу в сумраке высвечивается золотой ореол вокруг белого лица тщедушного трясущегося мужчины. Фиолетовые нити тянутся от него в разные стороны, но четыре из них — к клетке.
— Мистер Тордос, — произносит кто-то из его бывших работниц.
С его слипшихся влажных ресниц срываются слёзы.
— У них моя семья!!! — взывает Тордос и падает на колени, бьётся головой об пол. — Убейте, убейте меня! Я ничего не скажу!
Сердце заходится. Он вновь ударяется об пол, но Арен хватает мужчину за шиворот и легко поднимает. Кровь капает с разбитого лба Тордоса, и вопль снова нарушает благостный покой места:
— Ничего не скажу!
Прикрываю рот ладонью, чтобы не вскрикнуть.
— А это и не нужно, — совсем тихо произносит Фергар. — Тут будут работать менталисты.
— Мы не можем… мы должны спасти его семью, — я бросаюсь к Арену.
— Почему моя сокровищница?! — Элоранарр возмущённо раздувает ноздри и выпучивает глаза. — Почему именно мою сокровищницу превращают то в комнату совещаний, то в убежище?!
— Потому что ты её не используешь, — спокойно отвечает Арен, наблюдая, как мы с Никой застилаем раскладную койку мистеру Тордосу.
— Ни стыда у вас, ни совести! — фыркает Элоранарр и складывает руки на груди.
— Гы-гы. — В ответ на его грозный взор Пушинка прикрывается хвостом и кокетливо моргает.
Мистер Тордос бледной тенью подпирает стену и, кажется, боится даже моргать. Возможно, в такое полубезумное состояние его привело не только изучение Никой его памяти, но и страх перед драконами.