Попаданка в его постели, или Любовь в Новогодие
Шрифт:
Неожиданно раздался треск. Между деревьями скользнул мужской силуэт. А после раздался резкий щелчок, шипение и довольный возглас.
— Поймал тебя, тварь ты такая! – торжественно объявил неизвестный.
— Алиса…
Я протиснулась между деревьев и увидела картину. Маленький белый зверек, попавший в ловушку. Он метался по клетке. А мужчина наставил на него ружье.
По крайней мере оно было очень похоже на ружье, хотя и отличалось какими-то странными узорами и завитушками.
— Не надо! — закричала
— Ваше величество, — мужчина заметил нас и напрягся, — по вашему приказу хорек был пойман. Моя жена мастер и сошьет просто волшебный воротник для леди! — довольно добавил он.
— Воротник? – громко спросила и посмотрела на хорька. Бедный, должно быть, почуяв, что говорят о нем, притих и забился в самый угол клетки.
— Алиса…
— Пожалуйста, Эш, не надо на воротник! — я схватила его за руку и заглянула в глаза. Бедный зверек! Эш замер, он нахмурился, но я с мольбой посмотрела него. – Пожалуйста.
— Олав, отпусти эту белку, за пределами замка, — сдался Эшерисс.
Я радостно посмотрела на Олава, но, кажется, он тоже не собирался сдаваться.
— Ваше величество, у хорька подбита лапа. Если его выпустить, он все равно не выживет. Холодно… Замерзнет. А моя Амалия делает очень красивые воротники!
Он снова наставил ружье, а хорек зашипел. У меня сердце сжалось от такого, и я сильнее стиснула руку Эша.
— Пожалуйста, подари мне его, — резко сказала я, заглядывая в глаза Эша. — Я позабочусь о нем, обещаю.
Почувствовала себя как маленький ребенок перед строгим родителем.
— Он дикий, — напомнил Эшерисс. – Да и ты собираешься домой, разве нет?
Вздернул бровь.
— У него ведь больная лапа. Я уверена, что вылечу ее до Новогодия.
Я очень боялась, что Эш откажет. Мне было так жалко этого маленького зверька, и я бы не смогла смотреть, как его убивают ради ничтожного воротника.
Но мне и хорьку, видно, повезло
— Хорошо, — ответил Эш. – Если ты хочешь, то я его тебе подарю.
Глава 32
Эшерисс
Алиса имела стержень, чтобы говорить «нет».
Старался вести себя учтиво, делал комплименты, но все равно получал это самое «нет».
В голубых глазах я читал негодование, а алые губы были строго сжаты. Алиса была полной противоположностью Алиссии. Слишком нежная. Она вызывала желание уберечь ее больше, чем затащить в постель.
Хоть и второе присутствовало, стоило дотронуться до ее руки, поймать ее вздох или почувствовать, как она замирает. Внутри все горело от желания. Ведь, в отличие от остальных, она была настоящей, и все ее чувства были настоящими, это сильно подогревало мой интерес, как и не прекращающиеся отказы.
Но чем больше она сопротивлялась, тем сильнее была моя уверенность, что она станет моей женой. Она уже моя, и метка тому свидетель,
Белый хорек прервал наше свидание. Это маленькое чудовище решило разрушить и сад. Алиса так переволновалась, когда увидела его, что развеяла часть иллюзий, сама того не ведая.
Но благодаря этой белой вредной недобелке она взяла меня за руку.
И как она смотрела, с мольбой. Хорек ей явно понравился, и не в качестве предмета гардероба, а живым.
И хотя я мечтал избавиться от вредного грызуна, не смог отказать ей.
Алиса была довольна, впервые за все наше свидание она искренне улыбалась, когда я тащил к ней в покои клетку с затаившимся чудовищем.
А когда мы пришли, она попросила опилок или сена. А еще овощей и отварного мяса.
Чудище относилось ко всему с опаской, оно обнюхивало протиснутое в клетку сено и кусочки мяса с овощами.
— Ты, наверное, замерз, маленький.
Хорек зашипел.
— И как же мы будем лечить тебе лапку, если ты ругаешь?
Алиса словно и забыла о моем присутствии, ее мысли всецело занял этот хорек. Но это не злило, напротив. Мне нравилось смотреть на то, как она заботится о нем, улыбается. Разговаривает.
Алиса была доброй, редкое качество в людях.
— Ты могла бы дать ему имя, — предложил я, хотя эта шипящая тварь была мне нисколько не симпатична, я готов был смириться с ее появлением, если это радовало Алису.
— Нельзя, — покачала она головой.
Алиса села рядом с клеткой и задумалась. Я тоже сделал пару шагов и сел.
— Когда я была маленькой, мы нашли щенка… — Алиса замолчала, словно подбирая следующие слова. – Мы начали подкармливать его. Это была поздняя осень, а потом наступила зима.
Алиса шмыгнула носом, и я вдруг осознал, что она плачет. Этот рассказ был тяжелым для нее. Я взял ее руку и скрестил пальцы. Мне понравилось, как легко она позволила это сделать и даже подалась вперед ко мне.
— Когда мне было одиноко, я всегда ходила к Снежку, носила ему котлеты, — сказала она. — Он всегда был готов выслушать, облизывал руки и давал почесать за ушком. А потом… Потом он пропал.
Она вздрогнула, совсем немного, неуловимо, словно пережила тяжелое воспоминание снова.
— Может, его забрали?
Алиса покачала головой.
— Наша воспитательница, Алевтина Дмитриевна, сказала, что видела его мертвым. Я не знаю, правда это или нет. Она была очень жестокой. Не била, нет… Просто в ней не было ни доброты, ни тепла. Она сказала, что я сама виновата, что мне больно, потому что я позволила себе привязаться к нему, дав имя, и если бы я не назвала его, то он был бы просто щенком, а теперь я потеряла кого-то особенного. И он правда был особенным, Снежок был моим другом.