Попаданка в семье драконов
Шрифт:
– Чуть голос не сорвал, – усмехается Арен. – Нужно было Лина предупредить. По-родственному.
– Я знал, – Линарэн отрезает кусочек бифштекса. – Сам собрал кубок с двумя закрывающимися полостями. Отец налил в один отсек кровь Элора, затем в другой – мою и при выплёскивании закрыл именно его. Мои крики были отвлекающим манёвром, заодно обосновавшим то, что ритуал проводит отец.
– О, – усмехается Арен, – не подозревал в тебе актёрских талантов.
– Я не играл, просто представил, что всё это на самом деле, без подлога. Благо теперь я могу
Его вполне миролюбивый и даже почти забавный ответ вызывает довольно мрачные взгляды. Но что не так? Остальным кажется странным нежелание Линарэна обзаводиться избранной в его ещё довольно молодом возрасте?
Мой дедуля уставляется на тарелку с таким видом, словно его мутит. Видар с императором переглядываются, а в руках Ланабет вздрагивает нож.
Арен оглядывает семью и откидывается на спинку стула:
– Что случилось?
Ланабет так резко опускает нож на стол, что тот звякает о тарелку. Император с Видаром переглядываются, но молчат. Элоранарр тоже оглядывается на остальных. Похоже, и ему интересно узнать ответ.
У моего дедули почему-то дрожит подбородок.
– Я слушаю, – напоминает Арен жутковатым тоном.
– Слушает он, – фыркает Элоранарр и, осторожно потрогав разбитую губу, качает головой. Вздыхает. – Вырос. Очешуился. Оденеился.
Арен упрямо смотрит на императора, а император – в сторону.
– Это из-за того, что у тебя денея, – невозмутимо поясняет Линарэн. – Печать между мирами накладывается жертвоприношением дракона с денеей. Чисто с практической точки зрения золотые драконы для этого подходят лучше, чем ледяные, благодаря связи с четырьмя стихиями и большему запасу магии…
Элоранарр вскакивает, его стул с грохотом опрокидывается на пол.
– …Поэтому радость от обретения истинной пары, – продолжает Линарэн, – подпорчена опасением вас потерять. Вы бы оба зашли ко мне, я хочу провести несколько тестов. Так, на всякий случай, вдруг больше не придётся. – Линарэн спокойно отрезает кусок мяса и жуёт.
Бестактно. Но зато доходчиво. Все смотрят на него. У Элоранарра дёргается глаз.
– Спокойно, – голос императора тоже может быть подавляюще властным. – В Пат Турин отправлены дополнительные отряды, внутрь города не телепортироваться, драконы прикрывают его сверху, маги земли берегут его от подкопа, армии зомби окружают со всех сторон плотным кольцом, а эльфийские лозы перекрывают входы. Уверен, мы сможем защищать печать ещё долгие годы, и нам не потребуется экстренных… мер.
Экстренные меры – так они называют убийство. Меня ударяет гневом Арена и моим собственным ужасом. Внутри становится пусто, а нож и вилка вновь сминаются в руках.
– На наше жертвоприношение не рассчитывайте, – Арен накрывает ладонью мою руку.
От его прикосновения тепло, но внутри холодно. Я сжимаюсь в ожидании отповеди о том, что мы должны думать об Эёране. Конечно, должны, но одно дело
Элоранарр открывает и закрывает рот, не в силах вымолвить ни звука, но в его глазах такой гнев, что сыплются искры золотой магии.
– Мы все надеемся, что этот вариант не потребуется. – Видар растерянно взмахивает руками. – Сейчас закончу с Лином один проект и вернусь в Пат Турин. Мне тоже ещё есть что показать, – он ударяет себя кулаком в грудь и, выпустив магию, выдыхает тонкую струйку белого пламени.
– Мы будем бороться до последнего, – твёрдо обещает Ланабет.
– Элор, сядь! – приказывает император. Его магия выгибает пол, заставляя стул Элоранарра встать прямо. – Все меры предосторожности мы приняли, нечего паниковать раньше времени.
Как-то совсем иначе, чем прежде, Элоранарр оглядывает Арена и меня, останавливает взгляд на мне.
– Валерия… – (я ожидаю сочувствия). – Скажи, кто моя избранная, а то мало ли что…
Почему мне хочется зарядить ему тарелкой в лицо? Или это не моё желание, а Арена, и не тарелкой, а кулаком, чтобы не говорил лишнего?
– Сам ищи, – цежу я, еле сдерживая возмущение: я-то думала, он о нас переживает, а он боится избранную из-за своей слепоты упустить.
А он не унимается:
– Хоть завещание напиши, и там…
– Элор! – Арен смотрит на него исподлобья. – Сейчас я тебе во второй глаз дам – для симметрии.
Элоранарр фыркает и раздувает ноздри, но все так сурово смотрят на него, что он садится на стул и снова фыркает, выражая неодобрение всеобщему неодобрению.
Упоминание печати и возможного жертвоприношения мрачной тенью ложится на нас. Даже воздушно-сладкий десерт с мороженым не умаляет щемящей тревоги, а едва слышное позвякивание столовых приборов звучит как-то… похоронно. А закатное оформление, до этого казавшееся впечатляющим, теперь навевает мысли об угасании и смерти.
Нет, в такой обстановке есть решительно невозможно!
«Арен, пойдём», – прошу я, как можно осторожнее откладывая ложечку с цветочной гравировкой.
«С удовольствием», – он, так и не притронувшийся к пышному мороженому, тоже откладывает ложечку.
– Всем приятного аппетита, – поднявшись, Арен подаёт мне руку. – Простите, мы вынуждены вас покинуть.
– Арен, потом заглянете ко мне, – в улыбке и голосе Ланабет отражается её тщательно сдерживаемая тревога.
– Да, мама, обязательно.
– Лера, я сам к тебе загляну, – дедуле моему тоже не до десерта, он его только расковырял.
Я киваю и следую за Ареном, не представляя, что мы будем делать сейчас. Что вообще надо делать в нашей ситуации?
Магия Арена распахивает двери в коридор. Расхаживающий взад-вперёд Дарион останавливается и разворачивается к нам. В чёрно-золотом мундире он выглядит мрачно, в таком виде только дурные новости приносить. Да и лицо, взгляд ничего хорошего не предвещают.
Что-то с печатью между мирами? Пат Турином? Культ опять что-то сотворил?