Попаданка в семье драконов
Шрифт:
В бешеном азарте я разношу големов и ещё несколько раз прокручиваюсь вокруг своей оси, прежде чем понимаю, что стражей Пат Турина больше нет.
С грохотом и треском раскалывается под мечом Арена пятый кристалл. В пылу боя я навожу дуло на следующий… и застываю. «Стреляй!» – требует пронзающий. «Руби!» – тянет руку Рассекающая. Но вправе ли мы уничтожать их? Что, если Арен ошибся, и денеи появились бы к следующему прорыву демонов?
Возле шестого кристалла Арен замедляет шаг, застывает с занесённым мечом, на пламенеющем клинке которого
«Лера, справа!» – Рассекающая дёргает меня. Развернувшись, сходу выстреливаю в выдвигающуюся из нижней двери махину. Вспышка выстрела на миг озаряет голем-танк. Дуло раскрывается, точно цветок. Голема подбрасывает внутренним взрывом.
За моей спиной жалобно хрустит седьмой кристалл. Бушующее во мне пламя отступает.
– Арен, стой! – оборачиваюсь я. – Оставь хоть один.
Ну да, как же, послушал он. Восьмой и последний из кристаллов-закрепителей трескается под пламенным клинком.
Сияние в мече Арена гаснет, огненные сполохи догорающего масла мерцают на золотом шитье камзола.
Металлически цокая, на верхнюю галерею выбегает шестиногий голем-охранник. Застывает. Бездушно горят алые глаза. Он не нападает. Пытается понять, что делать теперь, когда вмешиваться поздно?
Арен поворачивается ко мне. Отсветы огня подчёркивают его скулы и сжатые губы, мерцают в глазах. Арен спокоен и даже удовлетворён:
– Ничто так не стимулирует сражаться изо всех сил, как стены угла, в который тебя загнали.
«Так-то он прав», – Пронзающий ещё пылает золотым светом.
Оглядываю блекло отражающие огонь осколки и глыбы кристаллов.
– Арен, ты… ты сумасшедший. Что, если другого способа спасти Эёран не будет? – взмахиваю палашом и пистолетом. – Один кристалл надо было оставить! Нужно было оставить…
– И оставить мою семью на растерзание Фламирам?!
Мы смотрим друг другу в глаза. Его решимость я ощущаю каждой клеточкой тела.
– Но целый мир… – произношу беспомощно.
Оружие молчит. Лучше бы они заговорил, отвлекли меня от ужаса перед тем, что мы натворили.
Оглядываюсь на голема, так и стоящего неподвижно на галерее вдоль стены. Он не нападает. На танк в дверях первого этажа… на ошмётки шестиногих големов и сороконожек.
Это всё мы? Я?
Не убирая исполинского меча, Арен решительно направляется ко мне:
– Меня поздно начали воспитывать, как правителя. Меня готовили принять командование в военном ведомстве, за период в статусе наследника я не успел проникнуться духом пассивного самопожертвования. Зато политикой очень даже. Идём. – Он сжимает моё запястье, вынуждая развернуть Рассекающую остриём вниз. – Уходим, пока големы не одумались.
– О чём ты? – не понимаю я. – О какой политике?
«Хватит болтать, – Рассекающая вновь накаляется. – Пора сматываться отсюда».
«Поддерживаю!» – Пронзающий нервно крутит дулом по сторонам.
Арен распахивает крылья. Но коридоры слишком узкие, чтобы по ним лететь. И всё же мои крылья тоже раскрываются,
– За мной, – командует Арен и поднимается над искорёженными остатками големов и кусками кристаллов.
Пролившееся из светильников масло догорает, погружая пространство под куполом во тьму. Сбежать отсюда хочется всё больше. Прежде, чем осознаю это, крылья поднимают меня в воздух.
Мы перемахиваем через заваленный деталями и битыми кристаллами пол, перешагиваем перила. Удар моих каблуков по решётчатому покрытию галереи гулко отдаётся под куполом и в темноте коридора.
Голем так и стоит на месте, не сводя с нас алых точек глаз.
«Давай разрубим его на всякий случай», – предлагает Рассекающая.
«Или пристрелим».
«Не надо их провоцировать», – я убираю Пронзающего в кобуру.
Прикрывая меня собой, Арен проходит мимо голема. Тот медленно разворачивает голову, исходящий от Рассекающей злой свет подсвечивает суставчатые ноги и полусферы громадного тела.
Меч Арена тоже разгорается ярче, вместе с Рассекающей они озаряют коридор. Следуя за Ареном, то и дело оглядываюсь: голем остаётся на месте, его тело сливается с окутавшей громадный зал тьмой, и только глаза горят, точно затухающие угольки.
Быстрее, быстрее прочь!
Коридоры слишком узки для крыльев, мы быстро идём, почти бежим из мрачного, пропахшего металлом и гарью города.
Совершенно неожиданно Арен отвечает на мой вопрос:
– Я люблю отца, и он любит меня, но нам преподавали одинаковые принципы управления, и я знаю, каким образом он сейчас мыслит. Какие бы тёплые отношения между нами ни были, как бы ему ни хотелось получить дракона с денеей в наследники, несмотря на угрозу со стороны Фламиров, у него ещё два сына, любимая жена, подданные, за которых он отвечает. Это для меня нет вариантов, кроме борьбы, а для него и других правителей существует прекрасный способ защитить родных, пожертвовав Сараном с его парой или нами. Я лишь помог всем мыслить в том же направлении, что и мы.
Другие правители, другие страны, целый мир – мы решили за них. Бешеное, злое пламя, толкавшее меня в бой, стихает, и адреналин догорает в крови, возвращая сознанию ясность: сейчас мы выступили против всех, против всего Эёрана!
Нарастающий гул наполняет коридор оглушительным скрежетом и скрипом.
«Бежим!» – требует Рассекающая.
Пат Турин вздрагивает. Совсем рядом пронзительно скрипит металл, будто что-то разрывается. БАБАХ! Гул удара прокатывается по переходам, отдаётся вибрацией в полу.
Стиснув мою ладонь, Арен прибавляет шаг. Наши мечи сияют ярче.
– Арен, они нас убьют, – шепчу я, и мои слова почти тонут в стуке каблуков. – Другие драконы нас убьют. И некоторые архивампиры, потому что они не Санаду, им на нас плевать.
Не останавливаясь, Арен с какой-то диковатой радостью уверяет:
– Лера, ты не понимаешь: теперь они нас не убьют. Только теперь мы можем быть уверены в том, что нас не убьют!
– Но они не могли нас заставить принести себя в жертву, ведь для создания печати мы должны быть в драконьем виде, достаточно было не превращаться…