Попаданка. Колхоз - дело добровольное
Шрифт:
— Варла, — Салина и все остальные улыбались во все тридцать два зуба, — да, погоди ты! Дай нам Маллу обнять и освобождением поздравить.
Я так растрогалась, чуть не до слез. Наобнималась со всеми. Как же я соскучилась по подружкам. Кажется не три дня не виделись, а целую вечность. Когда очередь снова дошла до Варлы, она опять запричитала про каких-то скирл.
Рыска неожиданно подмигнула мне и обратилась к нашей подружке-пастушке.
— Варла, ты бы объяснила Малле про что ты говоришь. Она-то не поймет ничего.
И подруга снизошла до объяснения, сияя широкой,
— Овцы, Малла. Ты купила не смешных лысых овец, ты купила самую редкую, самую уникальную породу овец. Скирл охраняют как казну государства. И такого ягненка ни купить, ни украсть невозможно. Их держат в горах, на самых отдаленных пастбищах, под магической охраной. И про них почти никто не знает.
— Про лысых овец? — удалось мне вставить слово.
— Нет! Про скирл. Скирлы! У нас в колхозе скирлы! Мне до сих пор не вериться! — Варла закружила по крыльцу. А потом вдруг остановилась и спросила встревоженно, — Малла, ты же их для колхоза купила? И если даже нет, ты же позволишь мне за ними ухаживать?
— А они кому-то нужны? Я же их пожалела просто, Варла. Все смеялись же…
— За одну такую овцу можно половину бывшей лавки Варна купить, вместе с товаром, — серьезно ответила Салина. С такими вещами она никогда не шутила, — а за стадо — весь колхоз. Вместе с домами и жителями. — И вдруг расхохоталась, — вот мужик продешевил!
А я долго не думала. Зачем мне овцы? И если их в колхоз хотят взять, то почему бы не отдать? Колхоз-то и мой тоже. Хотя…
— А может нам их продать? Раз уж они такие дорогие?
— Нет, — с сожалением вздохнула Салина, — продать их, зная, что это скирлы, мы не можем. И еще как только станет известно, что у нас появились эти животные, нам придется держать ответ перед Оракулом, что мы не знали, кого ты покупала.
— Почему?
— Малла, — Варла улыбалась, — я же говорю, скирлы охраняемая порода. У моего отца дар побольше моего, он пастухом работал у семьи Великого Мастера Скирла, который эту породу создал. А я видела их за всю жизнь пару раз всего. И так потом огребала, что сидеть не могла.
— Ничего себе, — удивилась я. Вот же, не было печали, купила баба порося… нет, овцу лысую. — и что мы теперь с ними будем делать?
— Разводить, — Варла довольно улыбалась, — они очень быстро размножаются, в еде и уходе нетребовательны. Мне папа говорил.
— А потом? — я посмотрела на всех. Ну, не может же быть, что никому не пришла в голову такая мысль.
— До этого еще долго, — вздохнула Салина, — и еще неизвестно какими свойствами будет обладать их кожа. Они же не чистопородные… Обычно кожа скирл идет на доспехи для одаренных воинов. Она очень прочная, а вместе с Даром делает воина почти неуязвимым. А еще кожа скирл способна поддерживать нужную температуру и влажность. В таких доспехах не будет жарко в самую жару и не будет холодно в самый сильный мороз. Спрос на кожу скирл огромный. Семья Великого Мастера нарочно ограничивала количество животных, чтобы поддерживать цену на кожу.
— А ты откуда все знаешь? — удивились все едва ли не хором.
— Мой отец, — смутилась Салина, — торговал кожей скирл. И всегда возмущался,
— Салина, — ахнула Варла, — так ты знала, что это скирлы?
— Нет. Конечно же, нет! — возмутилась Салина, — я даже представить не могла, что скирлы — это лысые овцы. Мне казалось, что это какие-то другие животные. Ну, вроде есть овцы, есть коровы, а есть еще и скирлы… Я же раньше только шкуры видела, а целую скирлу ни разу.
— Малла, — Варла обняла меня еще раз, — я очень рада, что ты, наконец-то вышла. Я хотела было к тебе прийти сразу, как их увидела, когда Салина в стадо пригнала, но меня господин Гририх не пустил. Ты подумай, что с ними делать будешь… все же дорогие они очень. Мы всем колхозом будет год работать, чтобы с тобой за этих овец расплатиться. А я побежала. А то я скотину на бабку Ланку оставила…
Варла убежала в луга к стаду, Глая отправилась к инкубаторам, мои бригада на огород, а я осталась с Салиной и Рыской, меня до дому проводить вызвались.
— Салина, Рыска, — как только все ушли, обратилась я к сестрам, — срочно посмотрите мне в глаза. Мне кажется, я стала арровой ведьмой. Мне сегодня так плохо было утром. Я почти умерла.
Салина с Рыской переглянулись и расхохотались. А мне обидно стало. Сами мне ничего не рассказывали, а теперь смеются. Почему я про арровых ведьм от Вилины узнала, а не от сестер? И конечно же я испугалась, а они даже не услышали, что мне плохо было.
— Малла, — Рыска опомнилась первая, — прости. Ты не аррова ведьма и никогда ею не будешь. Можешь даже не бояться.
— Арровыми ведьмами просто так не становятся, — поддержала Салина, — ты бы с первого дня другая была. И чернота в глазах у тебя бы давным давно проявилась. Нет, Малла, ты не аррова ведьма. А утром… рассказывай, что случилось.
— Ничего, — буркнула я. Обида не прошла совсем. И пошла прочь. Одна.
— Малла, — Рыска положила мне руку на плечо, — мы же сестры.
— Вот именно, — ответила — мы сестры. А вы ничего мне не рассказываете! Только смеетесь, когда я делаю что-то не так! А как я могу делать все так, если я… я Малла Вильдо из Хадоа, — опять вырвалось у меня изо рта проклятье герцога. А все потому что я в сердцах забылась и хотела закричать, что я из другого мира, — Ненавижу! — Проорала я, имея в виду его светлость с гадким проклятием, — Ненавижу!
И убежала в слезах. Сколько же можно! Я радовалась, что нашла здесь семью и друзей, думала, что стала им своей, родной и близкой. А на самом деле все не так. Они все равно чужие. Другие. Не такие как я. И я даже не могу им рассказать, что не так! Потому что этот негодяйский герцог, как я его ненавижу, наложил на меня это дурацкое проклятие. А ведь Салина с Рыской никому не рассказали бы мою тайну… зато поняли бы, что я в Гвенаре все равно, что младенец, рожденный три месяца назад.
Я бежала домой не разбирая дороги. Мне захотелось спрятаться от всех, скрыться, чтобы никто меня не видел. И выплакаться.