Попаданка
Шрифт:
Я подъехала к женщине и попыталась с ней заговорить. Она отвечала неохотно, но я все таки узнала, что они едут на север. Медленно повозки двигались только тут, дальше дорога из камня и ход ускоряется. А к концу недели они планировали прибыть к границе. Судя по товару на телеге и словам женщины, они везут ткань на продажу и готовые костюмы для слуг. Слушая неохотный рассказ дамы, во мне созрел хоть и ненадежный, но все-таки план.
Я попросила о помощи, сказала, что меня среди ночи выгнала хозяйка, когда застала у мужа в спальне, и идти мне некуда. Почему наряд странный? Так кто ж их поймет, господ,
Так я стала Лисой Нурим из северного королевства, беглая служанка с кухни, которую выгнали за распутство, дав пять золотых. И ведь почти не врала.
Мне дали плащ, чтобы закутаться, скрыть свою одежду и платок на голову, чтобы спрятать растрепанные волосы. В целом, я выглядела почти как все остальные. Мужа Нарифы, так она назвалась, я попросила отвезти коня к повозкам, которые двигались в противоположном направлении, и продать за две серебряные монеты. Одну позволила оставить себе. Если кто из поместья найдет Красавчика, то его выкупят. Для них это не существенная сумма, а оставлять королевского коня у себя слишком рискованно.
Под мерное покачивание телеги я уснула. Похоже, действие странного зелья от целителя уже прошло, и усталость просто валила меня с ног. Спасибо Нарифе, мне позволили забраться на телегу и даже выделили свой угол, недалеко от детей.
Разбудил меня голос спасительницы: «Чего этим иродам не имеется,» — пробурчала Нарифа, глядя в конец каравана из повозок.
Я повернулась в ту сторону, куда она смотрела, и заметила всадников, которые что-то спрашивали у людей.
«Что они делают?» — спросила слегка хриплым со сна голосом.
«Беглого ищут, кого-то,» — сказала женщина и, посмотрев на меня, тише сказала: «Уж не тебя ли, девка, что натворила?»
Я села в телеге и посмотрела на Нарифу, делая напуганный вид. Хотя и притворяться не нужно было, я уже почти успокоилась, думая, что удалось сбежать. И встреча с королевскими стражниками, неслабо пугала.
«Так с перепугу коня ж хозяйского увела и пять золотых, но их я честно отработала у хозяина, то. А они взашей, кто ж меня теперь порченую возьмет. Привезли то девочкой еще. Как мамке и отцу в глаза смотреть, а нежели в подоле принесу, хозяин то не беспокоился. Еще эти одежды его и причуды, вон до сих пор следы не сошли.» — я так жалостливо врала, что самой себя жалко стало, еще и следы от пальцев принца показала. Женщина только цокала языком и качала головой. В глазах стояли слезы, а руки мелко подрагивали от перспективы вернуться обратно в морскую резиденцию. Нарифа несколько минут смотрела на меня, пытаясь понять, не вру ли я, потом тяжело вздохнула.
«Ой, бедовая ты девка. Ляг на мешок в углу и спи. Начинают тормошить, кашляй. Ежели не сгубила никого, дотошно проверять не станут,» — сказала женщина, и я переместилась в конец повозки, накрываясь мешком, чтобы только платок торчал.
Я слышала, как кто-то подъехал к повозке и вздрогнула, узнав голос Даррена среди всадников. Нет, нельзя себя выдать. Похоже, мне повезло, и отдав приказы проверить повозки, принц быстро ускакал дальше, так как его голоса больше не было слышно.
К нам подъехал кто-то из стражей и
Со слов стражника, я оказалась рослой и фигуристой — почти толстой. Вот прямо так и сказал, было обидно, но мне же на руку. Дополнило описание то, что сбежала я полураздетой и выставляя на показ все свои прелести. Как он объяснил, в борделе девки одеваются приличнее.
Мою речь описали как: «не местная, с попытками подражать аристократам.»
В целом, не знаю, кто согласовывал описание, по которому меня будут искать, но желания возвращаться у меня не появилось. Понимая, что не сам стражник придумал такое «точное» описание, я еще раз убедилась в правильности своего поступка.
На вопрос Нарифы, кого же они так ищут, ответили, что девку из особняка принца, которая коня украла. Нарифа уже почти избавилась от мужчины, но тут подъехал второй, и ему показалось, что я странно сплю.
«Проверь ту, что под мешком, уж больно тихая,» — сказал мужчина басом, и я похолодела.
«Да оставьте ее, она плохая совсем вот везем к родителям простится, хоть бы дотянула. Хворь какая то редкая, как бы не подцепили» — сказала Нарифа стражнику который потянул ко мне руки.
А я истошно закашляла изображая приступ астмы, потянула руку к стражу и захрипела: «Воды».
«Оставь ее, видно же доходяга, правда, еще подцепим чего, поехали дальше, нет ее тут. Наверняка коня продала и смылась уже. До утра пошумят с герцогом, да и успокоятся. Прикажи послать людей на ближние постоялые дворы, там конь найдется скорее всего,» — сказал стражник и отъехал подальше.
Второй что-то пробурчал себе под нос, и я услышала, как они уехали.
«Спасибо,» — прошептала я Нарифе, приоткрывая свое укрытие, и женщина кивнула.
Снова укрывшись с головой, на всякий случай, я действительно провалилась в сон. Мерное покачивание телеги успокаивало и убаюкивало одновременно.
* * *
До обеда я проспала в медленно трясущейся телеге, а после мерное покачивание перешло в активное подпрыгивание. Действительно, телега поехала быстрее по каменной дороге, но вот тряслась так, что зубы можно было растерять.
Я дала Нарифе еще одну монету, и мне выделили юбку и теплый жакет под плащ. На постоялом дворе мы собрали сумку с вяленым мясом, какими-то лепешками и баклажку из кожи для воды. В целом по виду я уже ничем не отличалась от местных — так же одета и такая же замученная и бледная.
Ехали мы еще почти сутки, и к вечеру свернули с дороги. Нарифа с мужем ехали к своим родственникам на постой, а я напросилась с ними.
Небольшой поселок, по словам Нарифы, выживал за счет свернувших с дороги повозок. Сюда редко наведывались чужаки, а до ближайшего крупного селения было полдня пути. Маленькие деревянные домики смотрелись аккуратно и приветливо, а каменная дорога, которая тянулась вдоль поселка, радовала отсутствием болота.
Я была удивлена, когда меня пригласили в дом к родственникам Нарифы. Оказалось, комнат много, и большинство пустуют. Хозяйничал в доме взрослый мужчина и его пожилая мать, а также маленькая девочка, чуть старше, чем дети Нарифы.