Попадос и два ствола 2
Шрифт:
Торопливо побросав оружие на траву, мужички послушно и дисциплинированно поднимают руки в гору и встав на колени, ложатся как приказано.
Помедлив самую малость, буйвол-законник следует их примеру. Даже патронов для лучшего стимулирования тратить не пришлось.
Переглянувшись, мы неторопливо и осторожно спускаемся вниз. Джорджик с Матвеем прикрывают с соседней высотки.
Подходим к распластавшимся на траве поселковым…
Я, конечно, парень не особенно мстительный, но сейчас душа яростно требует сатисфакции за пережитый страх.
Перехватив карабин, резко опускаю приклад своего «Вепря» на широкую, мясистую ладонь блюстителя закона. Это вместо алаверды на его приветствие с салютом.
Однако, бью в меру расчетливо, без желания сломать ему конечность. Я же не садист. Так - чисто в воспитательных целях, чтобы осознал и прочувствовал всю глубину своего морального падения, урод. Ну и для его дальнейшей откровенности в предстоящем диалоге, конечно…
От внезапной боли, шериф, как в барабан, колотит по земле неповрежденной левой лапой.
Да уж - такими клешнями, запросто из столетних дубов сок выжимать можно! И как я только - тогда решился на обострение с таким монстром пойти?
«А, Кот-то, герой»! – нежно и ласково глажу себя по самолюбию, мурлычащему, как трансформаторная будка...
– А вот теперь - здорово, мясник угрюмый! Вот это встреча! И зачем ты здесь? За скальпами эмигрантов в дорогу послали?
– Чего? – похоже, что этот Киржач еще не пришел в себя.
– За Федей-Мустангом и Витей с Серым, понесся? Тебя Забара послал? Завалить их приказал, что ли?
– Да. Послал Забара. Поглядеть вокруг, разведать, что получится: куда эти ушли, где обезьяны теперь обитают. Может и о неграх, чего узнать – ну, о которых ты тогда толковал. Осмотреться, в общем, - негромко, почти шипит от боли он, - Случайно на ваши следы вчера наткнулись. Решили посмотреть: кто, что и куда…
– Сядь на жопу. Можно… Да, не ссы – бить больше не стану, - обещаю я.
Страж поселкового порядка, все же с заметной опаской выполняет мое указание и начинает озираться по сторонам. Наверное, примерно так же, попавшие в яму-ловушку древние мамонты - прожигали взглядом её стены.
– Да, он же пьяный, гад! – весело удивляется подошедший Жоржик.
Приглядываюсь и принюхиваюсь… Ну, не сказал бы, что он прямо: «пьяный-пьяный»… Скорее «пьяненький».
Однако - глаза красные и все же, малость «стеклянные». «Стекло», правда, мутноватое.
– «Осмотреться» - говоришь? А в башку ты мне тогда зачем стрелял? Просто, хотел посмотреть, что там внутри, ага?
– Убивать приказа не было. Никого! Клянусь! Это уж я сам не сдержался, когда тебя увидел. Виноват! Прости, больше никогда – клянусь! – повторяет Киржач, нереально пучит глаза и наливается багровым цветом. Была бы у него сейчас правая рука рабочей – он бы, ей богу, креститься начал!
– Приказа не было, значит… Не сдержался… Бесы попутали?
– Выпил ночью в дозоре, вот и не удержался. Обида взыграла! – и шумно вздохнув,
– А тебе никто и не предлагает, - усмехаюсь, - Я, Киржач, сейчас твоим лицом хрустеть буду. Есть у меня такая слабость - всегда, когда в меня с самого утра стрелять начинают. Но с тобой мы чуть позже разберемся, а пока я хочу послушать, что скажут остальные…
Мужички, приданные в помощь шерифу - в один голос заверяют нас в своем безграничном миролюбии, абсолютной случайности встречи и полном отсутствии намерений, причинять нам хоть какой-либо вред.
По поводу задания, данного полковником Киржачу - никто из них оказывается не в курсе.
Переглядываемся с капитаном и Жоржем. Похоже, что мы одинаково склонны поверить в данную версию.
Не врут мужики - "по глазам видно"! Да и по предыдущему поведению понятно, что не бойцы они, а простые обыватели. Польстились на щедрую оплату, вот и попали не в своё.
Видать, полковника серьезный кадровый голод прижал, раз он таких персонажей "в поля" отправляет...
– Ладно, - киваю я и снова обращаюсь к Киржачу, - Если правду скажешь – отпущу. Всех. Соврешь – будем в доктора играть. В проктолога. Ты из чего в меня стрелял – из карабина? Где его оружие?
– оборачиваюсь к товарищам.
Матвей подает мне «Вепрь» законника.
Разглядываю его и констатирую:
– Ну вот, в самый раз подходит. Мушка не спилена и ствол подходящий. Что же ты так сглупил-то, а, Киржач? Совсем не подумал. Надо было короткий, на 420 миллиметров брать – сейчас гораздо проще было бы… Спрашиваю в последний раз – с каким заданием полковник тебя в степь отправил? Подумай, прежде чем говорить…
– Нечего мне думать, - угрюмо сообщает здоровяк. – Забара не при чем. Сам я дурака свалял. Прости…
Показательно задумываюсь. Вернее, делаю вид, что решаю – поверить его словам или нет.
Все и без того уже решено, а весь этот театр, сугубо "на дурачка" рассчитан был. А вдруг бы клюнуло?
Ну, не стану же я его в самом деле пытать?! Их тогда всех убить придется. Самого Киржача еще ладно, а остальных-то мужичков, за что?
И я не зверь и спутники не поддержат. А поселковые, так и вообще, вендетту объявят!
– Не верю я тебе… Но убивать не стану. Иди в свой поселок и передай Забаре, что это был первый и последний акт миролюбия с моей стороны. Дружбу я ему не предлагаю, но и войны с ним не хочу.
Киржач недоверчиво кивает...
Пусть себе идет. Даже, если сам промолчит, то уж остальные мужички о здешних событиях мигом в подробностях растрещат по всему городку. А дальше полковник пускай думает и оценивает мой жест доброй воли и стремление к миру.
Должен оценить – дураком он не выглядит и не является. Я в его глаза тогда, на площади - внимательно смотрел. Вот и пусть помнит.
– А, может, возьмем его с собой? – явно не всерьез спрашивает Витя, - Будет нашим «штрафным батальоном»?