Попала, или Кто кого
Шрифт:
— Она не бьет меня, если вас это интересует. Это был единичный случай. Детство не в счет, там почти всех лупят скакалкой и ставят в угол. Вы же не можете этого отрицать.
— Не могу. Нет, ну все же что-то не укладывается у меня в голове. Чего она тебя держит в таких рамках? Ты в юности начудила что ли? Или в детстве, прости Господи, — усмехается Волков. — Дай угадаю, поцеловалась в песочнице с мальчиком, и бабка решила блюсти твою девственность до брака?
— Встречный вопрос, а вы со всеми студентками так аморально себя ведете и
— Ты удивишься, но не только у тебя все впервые. У меня тоже. Ты первая студентка, которая мне приглянулась. И я сейчас совершенно серьезен.
— Вам пора домой.
— Вот когда узнаю все, что меня интересует, тогда и уйду. У тебя в комнате нет ни одной женской штучки. Ни духов, ни косметики, пару вещей в прихожей не в счет, вообще ничего, что характерно для девушек твоего возраста, да и в принципе для любого возраста. Что, бабка запрещает? — буквально впивается взглядом в мое лицо, чем вызывает во мне очередной приступ раздражения. Что за человек такой, и по полкам успел пройтись!
Глава 15
— Бабушка против косметики и прочей химии, — вполне уверенно вру я, ни на секунду не задумываясь.
— Да что ты говоришь? А чего в ее королевской комнате, весь зеркальный стол наполнен кремами, косметикой и другими бабскими штуками?
— Вы и у нее в комнате были?! Вам вообще не стыдно?
— Ну конечно был, мне как раз понадобился крем для рук после стирки. Руки надо было смягчить. Зашел, а тут на тебе, рай для кремолюба.
— Ну, хватит! — в очередной раз взрываюсь я. — Это вообще не ваше дело! Вы понимаете, как абсурдно все это выглядит?! Мы знакомы три дня, в первый вы пытались залезть мне между ног, в прямом смысле этого слова, во второй просто приставали уже в качестве преподавателя, на третий предлагаете мне какую-то пошлость, завуалированную в красивые слова о свободе, еще и без спроса приходите ко мне домой.
— Если честно, сам в шоке от себя, — вполне серьезно произносит он, даже не улыбаясь. — Ну все когда-нибудь бывает. Это жизнь.
— Вы совсем не хотите меня услышать?
— А что ты вообще любишь?
— Вы вообще о чем сейчас?!
— Ну что-то же наверняка любишь. Например, что-нибудь из того, что твоя бабка тебе запрещает.
— Шоколад, — не знаю зачем я это сказала вслух, но слово как-то само собой вылетело из меня. Ведь не запрещает, просто дозирует.
— Понятно, — приподнимается с кресла и направляется в мою сторону.
— И дарить мне его не надо, — быстро добавляю я. — И подходить ко мне тоже не надо.
— Почему не надо? — ставит руки на комод по бокам от меня и снова улыбается.
— Потому что мне его нельзя. Бабушка запрещает. Съеденная мной сегодня целая коробка конфет — это исключение.
— Празднование временной свободы.
— Точно, — произношу я, улыбаясь в ответ.
— И все же, Свет, ты мне соврала, что твои родители умерли?
— Не угадали, — зло бросаю я, тяжело дыша. — Меня воспитывали с раннего детства как монашку, чтобы я не превратилась в шлюху, как моя мать. А со слов бабушки она именно такой и была. И после того, как моя мама ушла из семьи, мой успешный во всех смыслах этого слова папа, начал падать. Так падал, что потерял весь свой бизнес и влез в долги из-за того, что не смог пережить уход мамы. А закончилось все тем, что он повесился из-за того, что моя шлюха-мать разбилась на машине. Так понятнее?!
— Вполне…, - после многозначительной паузы наконец добавляет он.
— Ну вот и замечательно. Хочу вам кое-что показать, уберите свою руку с комода, пожалуйста, мне надо пройти.
Волков убирает руку, и я вполне себе уверенным шагом иду на выход, а самой хочется позорно разреветься.
— Ты типа меня выгоняешь?
— Нет, — уверенно произношу я, надевая тапки. — Просто хочу вам кое-что показать в подъезде. Ваше пальто же в квартире, это как гарантия, что вы сюда вернетесь, если вам тут медом намазано. Надевайте ботинки и пойдемте скорее, — наклоняюсь к полке и найдя нужный предмет, быстро принимаю исходную позу. — Готовы?
— Что-то я не пойму, конфеты с ликером подействовали? Ты какая-то странная.
— Какая есть.
— Пойдемте.
Открываю дверь и первой выхожу из квартиры. Мой нежеланный гость подозрительно на меня смотрит, но все же идет за мной. Резко останавливаюсь на середине лестничной площадки и поворачиваюсь к Волкову.
— Стойте.
— Ну стою, — наклоняюсь на корточки, на что Волков издает какой-то странный звук. — Ты что решила начать с минета в подъезде? Считай, что я тоже монах, никакого подъезда, в смысле минета.
— Таракан залез на стол,
Крошки хлебные нашел,
А еще стакан воды.
«Ух ты ж сколько тут еды!
Будет праздничный обед!»
Вдруг зажегся в кухне свет….
Крик хозяйки, звон стакана…
И не стало таракана… *
Завершаю вырисовывать вокруг Волкова круг, как раз под последнее четверостишье. Довольная собой выпрямляюсь и, положив мелок в карман брюк, протираю руки от мела.
— Считайте, что это мелок «Машенька». Я оставляю вам шанс быть убитым не стаканом. И изначально я была права, вы самый настоящий таракан. Такой же приставучий, сколько не трави. Но я не кровожадна, давить не буду. Праздничный обед, равно как и крошки, вы от меня не получите, сколько бы вы здесь ни распинались. Завалите на зачете? Ну и пожалуйста, этим вы только покажете свою слабость.