Попала, или Кто кого
Шрифт:
— Светка, выпрями спину.
— Отстаньте.
— Я тебе массаж вечером сделаю, хочешь? — интересуется Кирилл Александрович, подкладывая мне очередной лист бумаги с назначением.
— Даже если бы хотела, вы действительно думаете, что это уместно?
— А почему нет? Интимный массаж всегда уместен, — только я хотела мысленно похвалить его, что он полный профессионал, не делающий никаких намеков на то самое, и на тебе. — Ладно, дождусь вечера. Все понимаешь, что написано на бумаге?
— Да, вот только это в конце капельницы лазикс?
— Да,
— Понимаю. Не стремитесь сделать из меня дуру, пользуясь моим замешательством из-за первого рабочего дня.
— Если бы я к этому стремился, ты бы уже как минимум полчаса ревела в сестринской, наматывая сопли на кулак. О, Танечка! — резко восклицает Волков, переводя взгляд на умопомрачительной красоты молодую брюнетку, лет тридцати. — Я тебя можно сказать полжизни ждал. Пойдем скорее, — обнимает ее за талию и под дивный смех Танечки уводит ее в сторону. Фу, бабник!
Не прошло и получаса, как бабник и Танечка явились на свет Божий, а если быть точнее, встали напротив сестринского поста. Неужели бывают такие красивые женщины? А какие у нее ногти, а каблуки… И юбка! Все нормальные женщины носят юбки, одна я не от мира сего.
— Кир, я не заберу ее, она прекрасно осознает кто она такая и где находится. И никакого острого состояния, требующего экстренного перевода в психиатрическую больницу у нее нет. Да ты и сам это знаешь, — так это психиатр! Ничего себе, и такие красавицы имеются в столь специфической профессии. — Ну подумаешь, человеку не нравятся ваши унитазы. Ну грязные они для нее, уж очень чистоплотная тебе попалась больная.
— Прям чистюля. Ты понимаешь, что она мне на уши все отделение поднимет. У нас одна санитарка и то, только до вечера. Кто будет убирать ее подарки ночью?
— Не знаю, Кир. Ну поговори с ней.
— Уже поговорил, я бы сказал очень конкретно поговорил, — несдержанно бросает Кирилл Александрович.
— Понятно. Она, наверное, после разговора с тобой и обделалась.
— Определенно до.
— Кирилл, ну отстань, никуда я ее не переведу. Ты ж наверняка уже накормил ее антиобсирайкой. Мы никуда ее не переведем. Смирись. К тому же, она скоро прекратит какаться.
— Ты вообще меня не слышишь? Она еще и мочится, Тань. Снимает памперс в палате и идет ссать в коридор. У меня уже больные видео снимают. Выложат же в сеть, а потом отвечай, что за хрень творится на отделении.
— Тогда привяжи ее или накапай галоперидола. Или и то, и другое.
— Второе делал и дежурный, и я. Ее не берет, — шепчет Волков на ухо Татьяне с неизвестным мне отчеством. Интересно, а они действующие любовники или нет. Если бы я смотрела сериал о врачах, то безусловно сказала бы да. Стоп, а зачем я этим вообще интересуюсь? — И привязать тоже не могу, она орет, и больные в палате считают, что я ущемляю ее права.
— Тогда пусть испражняется где хочет, просто вовремя убирайте. Все, Кирилл, отстань. Сказала никуда не переведу, значит не переведу. Запись я пришлю
Татьяна удаляется, негромко цокая каблучками по полу, а я смотрю ей вслед и понимаю, что снова завидую. Теперь ее каблукам. Дожила, блин…
— Что ты так смотришь на нее, Зайка? Ревнуешь?
— Красивая, вот и смотрю. Нет, не так — она шикарная.
— Я надеюсь, ты не скрытая лесбиянка?
— Я же в парня влюблена, как я могу быть этой самой?
— Не думал, что это новость когда-нибудь прозвучит в положительном ключе. Значит нравится Танька?
— Очень.
— А мне нет. Ногти у нее ужасные. Терпеть не могу женщин с длинными когтями. Царапаются в процессе. А вот твои ногти мне нравятся, — переводит взгляд на мои руки. — Вцепиться не вцепишься, и следов на спине не оставишь. И вообще, ты гораздо красивее, Зайка. А каблуки всегда можно надеть. Иди пообедай, после проведу с тобой… познавательный урок.
Глава 18
Какой там обед и познавательный урок, когда как я с собой, во-первых, ничего не взяла, кроме пары яблок, а во-вторых, просто некогда. Тупо некогда присесть. Ноги гудят, желудок сводит от голода, и я жутко, просто жутко, устала. Подхожу наконец-то к посту, чтобы посадить свою пятую точку на стул, но меня хватает за руку Волков.
— Что ты опять носишься как стрипиздик?
— А как я должна носиться?
— Ты вообще не должна носиться. Сейчас ты единственная медсестра на половину отделения, понимаешь? Ты так к ночи забудешь о своих ногах, не говоря уже о голове. Прекрати попусту тратить силы. На кой хрен ты сейчас бегала на тот пост?
— Здесь закончился амброксол, вот я и побежала, чтобы принести больному из двенадцатой палаты.
— Эта палата вся ходячая, понимаешь? Они прекрасно выходят курить каждые два часа на улицу, даже в дождь, значит тем более в состоянии сами сходить на другой пост и попросить таблетку от твоего имени, понимаешь?
— Понимаю.
— Ни хрена ты не понимаешь, Света. Учись с первого дня ставить себя так, чтобы уважали другие. Садись за стол, покажу тебе кое-что.
— Это то самое познавательное?
— Я еще не решил, как испошлиться сегодня. Поэтому нет, это просто полезное для тебя.
Отодвигает мне стул, чтобы я присела и пододвигает себе второй. Садится около меня и включает какую-то программу на компьютере.
— Стой, а ты обедала?
— Нет.
— Почему? Уже почти время ужина.
— Потому что мне некогда, и я ничего не взяла с собой. От страха за первый рабочий день, даже не подумала о столь важном событии, как готовка еды. Такой ответ вас устраивает?
— Конечно, не устраивает, человек зол, когда голоден. А ты голодная, вдобавок неудовлетворенная жизнью затюканная девственница. Секса нет, так пожрать хотя бы надо.