Попала, или Кто кого
Шрифт:
— Ты же помнишь, что обещала молчать, — слышу где-то над ухом голос Кирилла. — А если забыла, самое время вспомнить. Стонать можно, кричать тоже, — шепчет уже в губы и накрывает их мимолетным поцелуем. А в следующий миг я снова ощущаю ладони Кирилла на своей груди и быстрый поцелуй внизу живота.
— Приподними свою замечательную попу, малыш.
Слушаюсь его, как будто в очередной раз нахожусь под гипнозом, и Кирилл немедля стягивает с меня трусики, оставляя полностью обнаженной. Инстинктивно сжимаюсь, понимая, что он сейчас сделает, в конце концов, не в Джунглях выросла, знаю, что будет больно. Правда я ошиблась, и испытала я совсем не боль, а шок, когда Кирилл
— Что ты делаешь? — хрипло шепчу я, приподнимаюсь на локтях, одновременно пытаясь свести ноги.
— То, что хочу. Уговор наш помнишь? Стонать и кричать, в остальном — ротик на замок.
— Нет, — в панике выкрикиваю, осознавая, что он хочет сделать, и тут же вновь свожу ноги. — Пожалуйста, не надо, Кирилл. Я не хочу.
— Ты даже не знаешь, что это, Светик. Я тебя сейчас привяжу к кровати, если ты не откинешься на подушку и не расслабишься. Даю тебе слово Гиппократа, что привяжу.
Очень уместная клятва. Вот уж кто бы мог подумать, что я забуду о том, что полностью нагая и раскрытая. А я ведь реально об этом забыла, поняв, что он хочет сделать.
— Кирилл, — выдавливаю из себя, когда он с силой разводит мои ноги. — Ну не надо.
— Надо. Откинься на подушку и выдохни, я не сделаю ничего такого, что тебе не понравится.
И ведь выдохнула, и откинулась на подушку, крепко зажмурив глаза. Это все происходит не со мной… кажется, это последняя связная мысль, промелькнувшая в голове, перед тем как Кирилл в очередной раз, коснулся моей влажной плоти пальцами, раскрывая, поглаживая меня. Не знаю, как так получилось, но, когда поглаживая меня, Кирилл стал посасывать клитор, из разумной и сдержанной девушки, я превратилась в стонущее существо. Комкаю в руках холодную простыню, до боли сжимая ладони, но это не помогает мне справиться со стонами. Он не останавливается, продолжает движения языком, лаская меня при этом еще и пальцами. Сколько это продолжалось, я не знаю. Единственное, что отложилось у меня в сознании — это то, как я извивалась и постанывала в такт его движениям. Кажется, я сошла с ума, а если быть точнее, я впала в состояние полной эйфории. И чтобы хоть как-то сдержать рвущиеся наружу эмоции от неконтролируемого, пронесшегося наслаждения по телу, я до боли прикусываю губу. И продолжаю это делать до тех пор, пока Кирилл не нависает надо мной, устроившись между моих ног, и не накрывает мои губы своими. Если бы он сам не закинул мои ватные ноги себе на спину, я бы однозначно подумала, что меня парализовало. И стоило мне только ощутить его возбуждение своей плотью, как до моего сознания дошло, что он целует меня в губы после… после меня же и целует. Вопиющее безобразие… Усмехаюсь Кириллу в губы и, находясь в полнейшей эйфории от произошедшего, не до конца осознаю, когда, упершись руками по бокам от моей головы, он начинает в меня проникать. Закидываю свои непослушные руки ему на плечи и инстинктивно сжимаюсь на его плавный толчок.
— Потерпи немножко, — хрипло шепчет мне в губы. Я киваю в ответ, закусывая губу.
Кирилл вновь мягко качнул бедрами, плавно растягивая меня. А затем резко толкнулся, разрывая хрупкую преграду. Боль в буквальном смысле отрезвляет, и только напряженное лицо Кирилла, который с трудом сдерживается, помогает мне прийти в себя.
— Продолжай, все нормально, — бормочу я, поглаживая его плечи. — Правда нормально.
Делает очередной плавный толчок, на секунды застывает, пульсируя во мне,
— Не сдерживайся, — выдавливаю из себя, под оглушительные удары собственного сердца.
Кирилл начинает двигаться во мне чуть резче и быстрее, до упора и назад. Боль уже не так ярко отдает внизу живота. Сама целую его в губы, крепче оплетая его торс уже более послушными ногами. В ответ на мою реакцию, движения Кирилла становятся еще быстрее и отрывистее. Не знаю сколько все это длится, но постепенно Волков погружается в меня все глубже и глубже, вырывая из меня полустоны, которые тут же сам и проглатывает, целуя меня в губы. Еще несколько движений и он резко выходит из меня, кончая мне на живот…
Глава 50
Утыкаюсь Свете в шею, тяжело дыша, попутно втягивая сладкий запах и мысленно закипаю от бурлящих эмоций. Пришел называется помириться — вот так бы всегда. Усмехаюсь в голос и с неимоверным усилием отрываюсь от Светиной шеи.
— Ты как? — шепчу ей в губы, кое-как удерживая вес на дрожащей руке. Чувствую себя пацаном в ожидании оценки за экзамен. Причем самый сложный экзамен. Это же Зайка, что у нее вообще сейчас творится в голове не только сложно, но и страшно представить. — Свет?
— Все хорошо, — открывая глаза, хрипло шепчет она, при этом на ее лице, к моему облегчению, появляется что-то наподобие улыбки. — Правда, хорошо, — легонько поглаживая мои плечи, произносит тяжело дыша.
— Это хорошо, что хорошо, — улыбаюсь в ответ как дебил, и запечатлев короткий поцелуй в губы, перекатываюсь на бок.
Перевожу взгляд на Свету, которая, как ни странно, не спешит натягивать на себя одеяло. Находясь в какой-то прострации, прижав руки к груди, она лишь сводит ноги, чуть сгибая в коленях.
— В какой-то момент я думала, что меня парализовало. Ноги в смысле, — сглатывая, добавляет она.
— И что в итоге, не парализовало?
— Нет, — закусывает губу, прикрывая глаза. — Я не так себе это все представляла, а получилось, как… хорошо, в общем, получилось, — кто бы мог подумать — улыбается. — Только мне…, - запинается, резко открывает глаза, приподнимая голову вверх, и начинает рассматривать свой живот. — Надо это смыть.
— Это, это что, Светик? — не скрывая усмешки интересуюсь я. Поправляю прилипшую прядь волос с ее лба. Гореть мне в аду, но не могу не забавляться ее реакциями.
— Ты знаешь что, — поворачивая голову в мою сторону, тихо произносит она.
— Нет, не знаю, произнеси вслух, что за «это», Зайка?
— Сперма, — после значительно паузы наконец-таки выдает Света, в очередной раз вызывая во мне приступ смеха, который я старательно в себе подавляю.
— Даздраперма.
— Что?
— Ничего, Светик. Это типа — да здравствует первое мая. Ну у нас, правда, это шестое мая. Надо в календаре пометить сию дату, — подтягиваю край простыни и протираю ее живот. — Во избежание глупостей, которые возможно вылетят из твоего рта, мы это белье потом постираем. И хозяйка тебя не съест, понятно?
— Хорошо. Так мне в душ можно?
— О, Господи, иди сюда, проблемное дитя из Джунглей, — перекидываюсь на спину и тяну Свету на себя. — Ну кто из нас женщина? А поговорить после секса не хочется?
— Я думала сначала в душ, а потом поговорить.
— Индюк тоже думал, да в суп попал.
— Индюк… точно, ты кушать хотел.
— Шикарно у тебя, конечно, работает голова. Мне иногда хочется в нее залезть, но потом я понимаю — страшно. Касательно «кушать» — я пока тобой насытился, но да, поедим чуть позже. Но вообще, я не ужин с тобой собирался обсудить.