Попала! Замуж за злодея
Шрифт:
— Пожалуйста, присаживайся.
«Пожалуйста»! Зубы свело оскоминой от этой приторной вежливости, но я сел с невозмутимым лицом, краем глаза отметив прихвостней недо-принца, застывших у двери и у стены сбоку. Наивные, они думают, что смогут мне помешать, если вздумаю выйти или свернуть Лайтнессу шею. Не смогут. Внутри начинала закипать тьма.
Лайтнесс раздражающе долго возился с графином, в котором плескалась янтарная жидкость, а я вдруг подумал о Мэрион. Как она? Хорошо ли с ней обращаются сейчас? Глупости, конечно, хорошо — всё-таки, Алисия её сестра. Будь у меня хоть какие-то
Мэээрри. Попробовал на вкус это слово и перед глазами моментально возник нежный образ. Облако золотистых волос, в которых играют лучи солнца, её улыбка, такая открытая, чистая, искренняя. Мэрион, луч света, к которому тянет вопреки тёмной сущности. В последние дни столько всего навалилось, я уделял ей мало внимания, надо срочно исправить это. Взглянул на Эйдана, поставившего передо мной стакан:
— Какого Хаоса весь этот спектакль, Лайтнесс? Чего ты хочешь?
Принц не спешил с ответом. Сделал глоток, неспешно обошёл стол и опустился в кресло напротив. Отблески свечей отражались в стекле его бокала, в котором плескалась янтарная жидкость.
Я прищурился. Эйдан больше не улыбался, его глаза смотрели спокойно и строго:
— Клятву верности, Даркнайт.
Огромных усилий стоило сохранить невозмутимое лицо. Напрягся внутренне подобно стальной пружине, но ответил обманчиво равнодушно:
— Если ты про давно забытый дикий обычай…
— Верно, — Эйдан расслабленно откинулся на спинку кресла и наблюдал за мной. — Я про древний обычай, когда вассал клянётся почитать господина, служить верой и правдой, не замышлять худого. После этого каждый знает своё место, и все живут долго и счастливо.
— Да неужели? — усмехнулся я, сверля этого болвана взглядом исподлобья.
Эйдан демонстративно кивнул:
— Да, есть небольшой нюанс: вассал, нарушивший клятву, обречён на долгую и мучительную смерть. Только заход солнца прервёт его муки, и тьма заберёт его душу в Хаос. Но ведь ты не собираешься нарушать эту клятву, не так ли, Даркнайт?
И тут я понял: этот гад знает. Откуда? Ронраги? Мэрион? Шпионы Лайтнессов? Я обязательно выясню. Сейчас важно другое: Лайтнесс пронюхал, что и как, и пытается сыграть на опережение. Уголки губ нервно дёрнулись. Я резко встал. Эйдан не шелохнулся, сказал тихо:
— Просто сделай это, Даркнайт, и забудем. Будто ничего и не было. Вы с Мэрион вернётесь домой, и всё будет как раньше.
Зря он это сказал. Упоминание жены оказалось сродни факелу, брошенному в кучу сухого сена. Одна мысль о том, что кто-то вздумал ей угрожать, привела меня в ярость. Обернулся и процедил:
— А иначе — что, Лайтнесс? Что ты сделаешь? Ну, скажи, давай!
Маги у дверей приняли боевые стойки, третий подошёл к принцу, не спуская с меня глаз. Идиоты. Мне и секунды не надо, чтобы покрошить всех вас в фарш. Тьма поднималась изнутри неумолимо и быстро. Я процедил:
— За этим ты нас позвал? Чтобы выбить с меня идиотскую клятву, которую сто лет никто не приносит? Ты случаем не сдурел?
— Мы оба знаем причину, Даркнайт, —
— Не смей трепать её имя! — взревел я и грохнул по столу кулаком, отдышался и сказал тихо, так, чтобы слышал только он. — Мэрион моя навсегда, запомните это все! А вздумаете тянуть к ней свои грязные ручонки и языки, я найду способ, как их вам укоротить. Помни об этом, Лайтнесс, и жене своей передай. А сейчас я выйду отсюда и разыщу Мэри, и меня никто не остановит.
Удерживая взглядом унылое лицо принца, в котором сейчас отразилась вся скорбь мира, я отступил к двери. Маги шагнули было мне наперерез, вопросительно глядя на Лайтнесса, но тот обречённо махнул рукой:
— Пусть идёт.
Шёл размашистым шагом по коридорам обратно. Лайтнесс знает, значит, король знает тоже. Вздумали прогнуть меня, ткнуть мордой в пыль у своих ног, напомнить, где моё место! Не выйдет! Только я решаю, быть ли мне слугой или господином, и я свой выбор давно сделал. Смысла утаивать всё и остерегаться больше нет, и это даже к лучшему. В открытую началась игра, в которой ставки слишком высоки. Я не могу проиграть, и не проиграю. Одна из попавшихся по дороге служанок показала, где комнаты принцессы.
Мэрион, где же ты? Толкнул с ноги тяжёлую дверь и замер на месте. В руках жены сверкнула рукоятка клинка с грёбанным рисунком, который я никогда не забуду. Во время сборов клинок бесследно исчез, но рисунок с его рукоятки намертво отпечатался в памяти. Едва не сдох из-за него, чудом спасся, стоп. Она спасла. На грёбанном клинке знак солнца. И Мэрион владеет магией света. И как удачно она оказалась рядом в нужный момент тогда, и знала, что делать, вылечила, помогла… Всё встало на свои места. Горечь предательства хлынула откуда-то изнутри, заливая внутренности кромешной тьмой. Лживая дрянь просто мастерски втёрлась в доверие.
Глаза Мэрион в ужасе расширились от понимания всей ситуации. Повисшая тишина сдавила голову стальным обручем. С громким глухим звуком клинок ударился о дерево секретера: Мэрион его выронила, или отбросила, теперь уже неважно. Всё не важно. Взгляд задержался на округлившемся животе жены. Хотя нет, кое-что имеет значение.
— Это… это не то, что ты думаешь! — промямлила Мэрион, но я даже слушать не стал.
В пару шагов оказался с ней рядом и схватил за запястье. Мэрион вскрикнула то ли от испуга, то ли от боли. Алисия попыталась было подойти, но я задвинул жену за спину и прорычал:
— Только попробуй. Ещё шаг, и ты пожалеешь!
— Ты в своём уме, Даркнайт? Отпусти её, ты делаешь ей больно!
— Идём, Мэрион, — грубо дёрнул жену за собой, направляясь к двери. — Я разберусь с тобой позже, а сейчас мы уезжаем.
— Мэрион останется здесь! — Алисия сверлила меня упрямым взглядом, а я вдруг подумал: что, вообще, находил в ней?
Наглая баба с повадками деревенской девки, а не леди. Что в ней манило? Что привлекало? Смазливая мордашка? Теперь лицо Мэрион казалось самым прекрасным. Сильный характер? Сейчас он лишь раздражал, в то время как мягкая кротость Мэрион на деле оказалась в сто раз сильнее. Мэрион…