Попасть и выжить
Шрифт:
В течение несколько секунд домработница беззвучно открывала рот, смотря на полковничью руку без запястья, затем жалобно выдохнула:
– Руку отрубили, ироды!
– Да не говорите Вы ерунды, Елена Сергеевна! – сказал полковник, вынимая руку из глубины оказавшегося голографическим зеркала. – Невероятно, ведь даже отображает, как обычное. Если бы его не коснулся – не за что бы не подумал, что зеркало не настоящее, – задумчиво посмотрел он на "Око Шамбалы".
– Елена Сергеевна, Вы их в лицо запомнили, этих людей? Сколько их? Во что одеты? – мужчина решил, что зеркало подменили или оно всегда было просто «твердой» голограммой?
– Вы не видели, что они с зеркалом сделали?
Оказалось, что домработница довольно хорошо запомнила всех пришельцев: трое мужчин и один подросток. Все четверо были одеты во все чёрное - то ли униформы, то ли комбинезоны. И да, каким-то образом они сумели пройти сквозь зеркальную поверхность. И полковник сам только что убедился, "раз туда рука проваливается, то оттуда вполне могло что-нибудь и вывалиться", – глубокомысленно заключила Елена Сергеевна.
Все ещё сомневающийся полковник перешел к следующему этапу, опросу свидетелей.
На лестничной площадке было пусто, зато на скамейке у подъезда, рядом с ухоженным кустом шиповника, сидела пара старушек, которые тут же доложили полковнику, что видели троих мужчин-иностранцев и подростка, которые, минут пятнадцать как, вышли из парадного и направились через проходную арку в соседний двор. Больше полковнику ничего узнать не удалось, несколько опрошенных в соседнем дворе прохожих никакой четверки в чёрных комбинезонах не заметили поэтому он вернулся к старушкам у своего подъезда, собираясь допросить их как можно поподробнее. Особенно его интересовало, почему они решили, что все трое мужчин – иностранцы. В ответ, обе пенсионерки в один голос заявили, что внешность у тех людей была такая вот - заграничная, а, подумав пару минут, припомнили, что и говорили эти мужчины не по-русски.
- Подожди, Семённа, а ведь с ними еще девица была! Помнишь, она ещё сказала "извините", когда один из них, высокий такой, представительный мужчина, примял куст шиповника и ягоды с него ободрал, да как-то странно: мимо прошел – и ягоды, и листья с куста сами слетели.
- А ведь точно-точно, было такое, - согласилась Семеновна. – Та девка еще этого, который постарше, всё за рукав тянула.
Да, улик было маловато. Да и те что были, выглядели странно – люди в черном, выпрыгивающие из непонятно как потерявшего твердость зеркала, само-срывающиеся ягоды, иностранная речь. Ну, ничего. И не такие дела раскручивали!
***
Меж тем, ничего не подозревающие о проводимом расследовании, таинственные люди в черном, совсем по-простому, по-человечески, пыхтя от напряжения, втаскивали что-то невидимое, но тяжелое, на третий этаж Аниного дома. Девицей, которую так проницательно расшифровали старушки у полковничьего подъезда, была именно она, Анна Лаврова. Доктор Дантерен, Дарэнс и герцог – те самые трое неизвестных мужчин, в экспедиционных комбинезонах, которые выдал им на базе НИК,- втаскивали вверх по лестнице портальное зеркало. Абрис пребывал в режиме хамелеон, обеспечивающем невидимость, но хамелеон или нет, а весил он так, что нести его было непросто даже втроем. Да и размеры его невидимость не уменьшила, зато стало сложнее определять, где его края. Бедный куст шиповника, чуть не потерявший половину листвы из-за протащенного по нему зеркала, стал наглядным тому подтверждением.
Аня первой добралась до родной лестничной площадки, достала ключ из сумки, открыла дверь и с восторгом переступила через порог, до сих пор не полностью веря, что она – дома.
Вчера, едва придя в себя после путешествия на Юну, Анна услышала приглушенные голоса мужчин, обсуждающих предстоящий
С особенным удовольствием представился растерянный Даренс. Какой будет контраст – уверенный, самодостаточный парень тут, на Терре – и растерянный, не понимающий, что и как, мальчишка – на Земле. Аня понимала, что это мелочно и по-детски, но, каждый раз, вспоминая изматывавшие ее тренировки, проводимые Даром, когда над ней втихомолку потешались все курсанты вокруг, ей хотелось поставить Даренса в такие же сложные для него условия, чтобы он понял: это не Аня такая неумеха, - виноваты слишком непривычные для нее обстановка и требования.
И вот теперь все это позади – сумасшедшая неделя на Терре, безумие отчаяния, что она застряла там навсегда, непонятные отношения между людьми, таланты, уровни, допуски. Хотя, с драконом она расставаться бы не хотела.
Девушка завернула рукав на комбинезоне и посмотрела на своего Пурпурика. Вопреки всем ее ожиданиям, дракон безмятежно отдыхал. «Ну и ладно. Первым делом – самолёты, то есть, другие дела,» - решила Аня и поторопилась в спальню к своему ноутбуку – проверить почту и Скайп и поставить на подзарядку мобильник.
Терряне, все так же натужно пыхтя, вволокли переносной портал в прихожую.
– Ставьте его, где удобно, - крикнула им Аня, - и проходите в гостиную, я сейчас буду.
Через секунду в дверях ее спальни появилась взмыленное лицо Дара:
– Анн, а где тут гостиная?
Девушка оторвалась от компа и показала парню, куда идти. В трех комнатах запутаться сложно, но все же не надо пренебрегать правилами хорошего тона, укорила себя девушка. Усадив мужчин в гостиной, она пошла на кухню ставить чайник – для них, и варить в джезве кофе – для себя. Кофе! Как много в этом слове для сердца русского, то есть, Аннушки, слилось! И как она скучала без него!
Схватив пакетик с зернами, она глубоко вдохнула бодрящий аромат бразильского кофе и, от избытка чувств, сделала пируэт:
– Ты – любовь моей жизни! – закатив глаза, пылко провозгласила она.
– Мне очень жаль, но у меня уже есть невеста, - сдержанно ответил незнамо как оказавшийся в дверях на кухню герцог.
- При чем тут Вы и Ваша невеста? – не поняла еще не отошедшая от экстаза воссоединения c пакетиком бразильского «Сантоса»* Аня.
(*марка кофе – прим. автора)